Иосиф Ликстанов - Первое имя

— Держи, держи их!.. Попались!.. Держи!..

Сзади по дороге бегут три мальчика. Откуда они взялись? Должно быть, прятались в кювете. Впереди на дорогу выбежали еще четыре паренька и тоже вопят: «Держи их!» Для того чтобы атаковать неприятеля в тылу, нужно потерять время на разворот, а через жердь, конечно, не прыгнешь.

— Все стало ясно… Мы попали в окружение, из нас сделают блин и отнимут машины, — бледно улыбаясь, предсказывает Вадик.

— Как же, отнимут! — храбрится Паня, тоже изменившийся в лице. — Это колхозные ребята. Мы в колхоз на них пожалуемся.

— Готовься, Панька! Погибаем, но не сдаемся!.. Хорошо, что я без ежика, а то и ему попало бы.

Своего друга Паня знает отлично. Он знает, что Вадик трусит лишь до тех пор, пола чего-нибудь боится и надеется увернуться от опасности, но как только опасность становится неотвратимой, он превращается в отважного бойца. Такая перемена произошла с ним и теперь. Он спешился и стал вплотную плечом к плечу с Паней, готовый ко всему.

Семеро ребят окружили пленников. Сильно загоревшие, беловолосые, они рассматривали путешественников молча и недружелюбно.

Слово взял подросток с острыми рыжеватыми глазами, в старенькой фуражке военного образца. Положив руку на руль Паниного велосипеда, он зловещим тоном спросил:

— Вы зачем по нашей дороге ездите, колхозную семенную пшеницу топчете, а?

Каждое слово его выступления было возмутительно. Во-первых, как известно, дорога общая, а во-вторых, разве можно топтать пшеницу велосипедом? Если бы путешественники услышали это заявление при других обстоятельствах, то… По сейчас обстоятельства были особые, любой из семерых ребят мог выступить достойным противником Пани, не говоря уж о Вадике.

— Ничего мы не топтали, — ответил Паня. — Покажите, где мы вытоптали семенную пшеницу! Ну, покажите!

— Ты еще поговори! — дернул к себе велосипед паренек с рыжеватыми глазами и, уклонившись от вопроса, заданного Паней, азартно продолжал: — Знаешь, что за это полагается — колхозную пшеницу топтать? Знаешь? Говори!

Достаточно было одного задорного слова, одного неосторожного движения со стороны пленников, чтобы началась свалка. Паня усиленно соображал, что делать, как сохранить малахит. Во всяком случае, он решил сдерживать себя до последней крайности, хотя в нем все кипело.

— Я знаю, что за это полагается, — рассудительно сказал он. — Надо отвести нас в колхоз, чтобы нас судили. Ну и ведите нас в колхоз, пожалуйста! Мы всё расскажем по-честному.

— Ишь, хитрый! — надвинулся на него предводитель вражеских сил. — Еще в правление колхоза тебя води… Мы тебе и так дадим все, что надо. Будете знать, как велосипедом трещать! Сами затрещите!

— Здорово! — вдохновенно воскликнул Паня. — Ну, налетайте семеро на двоих, по три и пять десятых на каждого! Храбрые ребята в вашем колхозе — семеро двоих не боятся! Вот благородно так благородно! Надо об этом в вашей школе директору и старшему пионервожатому рассказать.

Ребята зашумели:

— Еще и совестит нас!

— Дать ему так, чтобы лег!

— Чего ты смотришь. Калька?

Но предводитель мешкал. Повидимому, его смутила Панина угроза, а может быть, его затронули и слова о благородстве.

— Эх ты, ничего не знаешь, а болтаешь… Наш директор на курорт уехал, и пионервожатый в райцентре на совещании.

— А пионеры здесь есть? — поймал спасительную нить Вадик. — Панька, смотри, у того мальчика пионерский галстук… — Он поднял руку в салюте: — Пионер, будь готов!

— Пионеры, будьте готовы! — изменил единственное число на множественное Паня. — Что же вы не отвечаете?

— Наверно, здесь больше пионеров нет, только одни, — догадался Вадик.

— Как это нет? — обиделся предводитель и щеголевато отсалютовал Пане. — Какой ты сам пионер без галстука!

— И у тебя, положим, галстука тоже нет, — отметил Паня. — Зато у нас значки есть, видишь? Ну что, может быть пионеры с пионерами драться будут? — улыбаясь, спросил он. — Начинай, Каля!

Колхозные ребята снова зашумели, заспорили, но голоса их разделились, и стало ясно, что, в общем, драка отпала.

— Вы почему не остановились, когда вас впервой окликнули? — спросил предводитель и дал трель звонком Паниного велосипеда. — Это у тебя харьковская? Совсем новенькая… Можно покататься?

— Катайся, мне не жалко… А почему надо было остановиться? Мы думали, что хулиганы хотят драчку устроить.

— Мы не хулиганы, мы пионерский пост охраны урожая и колоски собираем, — сказал Коля. — Я по-всякому умею ездить, и машину тятя купит, когда колхоз за трудодни рассчитается. Урожай видишь какой!