Выслушав эти рассуждения, над которыми стоило поразмыслить, они распрощались с бабушкой Штейнбок и пошли домой. Андреас перебирал в памяти всех знакомых мальчишек — нет ли у кого красного берета? Отец, видно, тоже думал о красном берете.
— Парень в красном берете, — сказал он, — явление почти такое же редкое, как теленок с двумя головами. Он от нас не уйдет.
Но Андреас возразил:
— Когда старший брат Клавдии наворовал яблок в чужом саду, к ним пришел участковый и велел отдать все яблоки. А у него их уже не было. А что, если у этого, в красном берете, уже нет десяти марок?
— Тогда их вернут его родители, — сказал отец.
Три дня лил дождь, а потом выглянуло солнце. В садиках поселка стали появляться разноцветные летние стулья и большие яркие зонты от солнца. Но никто на эти стулья не садился — все пололи сорняки и красили заборы. Когда темнело, все начинали бегать в дом и из дома — заносить летнюю мебель. А потом кричали соседям:
— Ну, до завтра! С сорняками и сегодня не справились! Каждый год одно и то же!
Фрау Линден с трудом переносила жару, у нее было плохое сердце.
Она положила шариковую ручку на учительский стол и объявила:
— Собрание родительского комитета считаю открытым.
На собрание сегодня явились только две матери.
— Будем начинать, — сказала фрау Линден. — Вряд ли кто-нибудь еще придет.
— Я тоже думаю, что никто не придет, — сказала фрау Геренклевер, мать Клавдии.
— В такую жару кто же пойдет, — заявила фрау Кронлох. — Если б на Ули нельзя было положиться, я бы и сама не пошла. Да уж он-то парень надежный, кур накормит!
Но только фрау Линден хотела начать, как явилась фрау Блумгольд, мать Гано. Она была хирургической медсестрой в больнице, а дома у нее было двое детей, муж да еще сад. И все-таки она пришла, несмотря на все свои многочисленные обязанности.
Фрау Линден говорила о пионерской работе. Она упомянула и о том, что некоторым ученикам надоело клеить коробочки и мастерить подставочки для кофейников. Им хотелось бы лучше поиграть в трактор.
— Подставочки для кофейников и ежики из каштанов — это дело хорошее, — сказала фрау Линден, — но надо быть ближе к жизни.
— Очень правильно, — вставила фрау Геренклевер.
— Я предлагаю, — продолжала фрау Линден, — дать пионерам третьего «А» задание по изучению родного края. Все вы знаете, что уже этой осенью у нас тут будет проложена новая магистраль — шоссе, ведущее из Берлина в другие города. Для этого сровняют гористую часть Ромерберга, и тут, уж конечно, будут уничтожены многие места, где проходят любимые игры наших ребят — пригорки, с которых они катаются на санках, площадки, где они играют в футбол, и всякие там их «разбойничьи пещеры». Вот тут-то и можно дать ребятам задание. Пусть пионеры исследуют, что у нас исчезает и что появляется на месте этого старого.
Теперь слово взяла фрау Кронлох.
— Как это так — детям надоело клеить коробочки? — сказала она. — Этого я не понимаю. Мой Ули очень любит и коробочки мастерить, и ежиков, и выпиливать подставочки для кофейников. Это очень полезно для детей. Дети видят результат своего труда и радуются, что у них умелые руки. А кто жаловался?
— Да разные дети, — ответила фрау Линден. — Но особенно Андреас Гопе.
— Ну, с ним-то и считаться нечего, — сказала фрау Кронлох.
— Да уж, конечно, — поддержала ее фрау Геренклевер. — Но все же с пионерской работой у нас слабовато. Я целиком согласна с прекрасным предложением фрау Линден.
— Я тоже согласна, — сказала фрау Кронлох, — разве я пойду против коллектива? Но я ставлю одно условие: этого Гопе лично я на экскурсию с собой не возьму.
— Почему? — удивилась фрау Блумгольд. — Нельзя же его постоянно отстранять от пионерской работы.
— К сожалению, он нас сам к этому вынуждает, — пояснила фрау Геренклевер. Она рассказала про драку перед магазином, а потом добавила: — Когда я к нему обратилась, он произвел на меня ужасное впечатление. Весь в крови, губы синие и глядит с такой злостью, что я просто испугалась. Спрашиваю, из-за чего он подрался, а он даже не находит нужным отвечать. Поймите меня, фрау Линден! Ну могу ли я взять с собой на экскурсию ребенка, который не отвечает, когда я к нему обращаюсь!
Фрау Блумгольд, человек суровой профессии, не считала, что мальчик заслуживает столь строгого наказания только за то, что он подрался и был в крови.
— Андреас защищал Антье Шонинг, — сказала она. — Теперь это всем хорошо известно. За такой благородный поступок он заслуживает похвалы…
Читать дальше