Нинель Бейлина - Калитка, отворись!

— Девочки, давайте сделаем перерыв!

Они согласились и сели возле капустной пирамиды поболтать. Зина говорила много, чтобы протянуть время, и бойко, потому что в глубине души стеснялась незнакомых людей.

Нюрка же не сразу поняла, что перерыв. Она по-прежнему плавно шла вперёд.

— Вот размахалась! — позавидовала низенькая цыганочка в зелёной косынке, по имени Эльвира.

Зине тоже было завидно: «Не человек — машина какая-то. Вот бы когда спросить — думает она что-нибудь? Наверное, только одно: ах, какая я ловкая, как я здорово работаю, полюбуйтесь на меня».

А Нюрка, и верно, немного любовалась собой, но она вовсе не работала, она играла — или нет, воевала. Из земли росли злодейские головы. Вот это сплетница тётя Феня, которая всегда наговаривает на маму. Р-раз — и голова напрочь! Вот это драчливый Петька. Взмах — и покатилась голова по полю. Вот жулик Погидаев из сельпо. Хрясь! Мой меч — твоя голова с плеч. Тут фамилий и имён Нюрке не хватило. Не беда. Пьяница? Долой! Жадина? Вот тебе! Получай! Лгун — и нет лгуна. Трус — и нет труса…

— Нюрка! — позвала её Зина. — Да Нюрка же! Иди отдыхать!

Нюрка провела рукой по лбу и пошла к пирамиде, волоча за собой лопату. Над зарослями поспевающей ржи показалась мальчишечья фигура верхом на лошади.

— У-у, противные! — всполошились девочки. — Уже завидки их взяли, что мы перервались! Вон Володька Корчагин скачет, философ несчастный. Почуяли!

Володька подскакал, закричал обиженно:

— Нечестно! До перерыва ещё час!

— Часов не носим! По солнцу смотрели! Норму мы ещё лучше вас выполним, а не в своё дело не лезьте!

Зина боялась — а вдруг сейчас укажут на неё: вот кто первый сказал «перерыв». Но такого не случилось. Володька, против её ожидания, спешился и присел среди девочек, скрестив ноги, сдвинув кепку на затылок:

— Эх, работнички! Фиг нам с вами присвоят, а не звание комбригады!

— И без того не присвоят. Дядька из райкома сказал, что школьникам всё равно нечего соваться.

Зине удивительным показался этот Володька, и разговоров таких в своей школе она не слыхала; ну и школьники, совсем взрослые.

— Но у вас тут правда нет учителей? — полюбопытствовала она.

— Приезжают иногда.

— И вы не разбегаетесь? — удивилась Зина ещё больше, и голос у неё стал совсем как у мамы.

Нюрка подхватила, ехидно глядя на неё:

— Как это они не боятся, ваши учителя, что вы тут без них спать будете круглые сутки? Или молиться начнёте? Или перережетесь все, или переженитесь?

Зина обиделась: «И зачем Нюрка издевается? Я совсем не как мама и не как дедов кум, а спросила просто, чтобы убедиться…» Но, к счастью, никто не понял, в чём дело. Володька скорчил гримасу и весело ответил:

— Они нам верят, что мы хорошие. Мы же такие и есть. Вот если бы ещё всех девчонок уничтожить как класс — был бы полный порядок.

— Ещё кто кого! — Девчонки с хохотом кинулись драться.

— Ну-ну! Не все сразу! Ой, да не царапайтесь! Хоть бы драться честно умели!

Он отбежал к коню, поставил ногу в стремя, но и оттуда продолжал громить девчонок — не без расчёта произвести впечатление на приезжих.

— А жадины вы — у-у-у! Саньку-учётчика заели: «мне сколько» да «мне сколько»! Я предлагал — давайте сложим деньги в кучу и купим трактор. Дурак был, слова на таких жадоб тратил!

— Мальчишки твои тоже не согласились!

— Ну помолчите хоть под конец!

— Гляди — коняга дёрнет, полетишь вверх тормашками, — предупредила Нюрка.

Володька улыбнулся:

— Не, он у меня смирный, — и ускакал.

Зине было жаль, что она ничего не успела сказать Володьке. Это уже много времени спустя она поняла, что как раз эти девочки и опровергают слова кума «свой своему поболе каши насыпет». А сейчас показалось, что только двое здесь поняли правду: она и этот Володька; и что девочки на Володьку рассердились точь-в-точь, как, бывало, мама сердилась на неё, когда Зина раздавала в школе свои завтраки.

Но больше всего её брала досада на Нюрку. Она тут была совсем своя. Ей что?.. О других и не подумает… Хотелось, чтобы подольше тянулся перерыв; чтобы девочки снова с ней заговорили; чтобы Нюрка как-нибудь показала девочкам, что любит её, Зину, больше, чем их… А Нюрка вместо этого спросила у Эли:

— Как по-твоему, нас бы приняли в вашу бригаду?

Зина стала подвигаться и ней, делая знаки руками: мол, ты же едешь со мной в лагерь! Что же ты!

Нюрка ничего не замечала.

— Если директор позволит, — ответила Эля. — Вот в среду он приедет.