Ричард Бах - Хорьки в поднебесье

Бакстер затрепетал от радости. Великолепно! Он схватил склянку, тут же расплатился за нее и со всех лап бросился домой — в крытый соломой коттеджик, который он возвел для себя силой мысли на холме, высившемся над рекой. Стоять на вершине холма в высокой траве и смотреть сверху вниз на луга и реку было почти так же здорово, как летать.

Бакстер плюхнулся в гамак, закрыл глаза и нарисовал перед мысленным взором образ Дафны. Потрясающе! Он на небесах, а Дафна — по-прежнему с ним!

— Я так и знала, что это ты, — прозвучал в его воображении голос жены. — Я как раз собиралась тебя позвать.

Они обменялись новостями. Бакстер поведал Дафне во всех подробностях о своих сегодняшних приключениях и о том, какой урок преподал ему Джеффри: переходя из жизни в жизнь, мы не расстаемся с тем, что любили. Дафна рассказала мужу о детях и внуках. Уиллоу по-прежнему плакала о дедушке.

— У меня для нее подарок, — сообщил Бакстер и рассказал о склянке с кремом. Если Уиллоу увидит то, что есть на самом деле, она перестанет грустить.

Передать подарок Дафне будет довольно просто.

— Но как ты отдашь его Уиллоу? — спросил Бакстер.

Наступило молчание. Легкие, как два облачка, супруги соприкоснулись сердцами.

— Значит, это крем?

— Что-то вроде крема. Похоже на нежный, легкий воздух.

Еще мгновение, и…

— Да это же совсем просто, Бакс! Я смажу им какую-нибудь твою вещь. А потом подарю ей — пусть поиграет!

— Какую-нибудь вещь?

— Ну, твой старый шарф… Ей это понравится. Или твою шляпу, их полным-полно осталось…

И тут его осенило.

— Нет, не шляпу, Даффи! Мой летный шлем и очки! Они в гараже, висят на гвоздике за дверью. Отдай ей мой старенький пушистый шлем и очки!

— Он весь в моторном масле. Помнишь, как однажды ты менял масло в вертолете, а Уиллоу спросила: «Дедушка, почему ты надеваешь шлем и очки, чтобы сменить масло?»

— Вот и прекрасно! — рассмеялся Бакстер. — Все к лучшему. Она вспомнит тот день — и ей будет легче избавиться от иллюзий. Надев эти очки, она увидит то, что есть на самом деле. Счастье, а не скорбь, радость, а не горе. Может, она даже увидит своего дедушку на вертолете. Как мне надоело, что она смотрит сквозь меня! Даже когда я чуть ли не на нос ей сажусь!

Так волшебная баночка с кремом перешла от Бакстера к Дафне — через границу двух миров. Теперь Дафне оставалось лишь натереть этим кремом старый летный шлем и защитные очки Бакстера и подарить их маленькой внучке.

И этот подарок поможет ей увидеть то, что есть на самом деле.

Мир перекувырнулся. Шторми, сидевшая на переднем сиденье открытой кабины «Эйджи-Щенка», обернулась и поймала глазами взгляд Строуба.

Оба были в мягких шлемах и очках. Шелковые шарфы развевались по ветру. Снова перевернув бипланчик вверх колесами, Шторми рассмеялась, выпустила штурвал из лап и нажала кнопку переговорного устройства.

— Твоя очередь, Строуб!

Это была шутка — но еще и экзамен. Как поступит хозяин биплана? Перевернет машину и выровняется или потянет штурвал назад, а потом вниз, по зигзагу? В первом случае он не потеряет высоту, во втором — сильно снизится.

— Ну, спасибо, Шторми!

Справившись с испугом за долю секунды, Строуб удержал дроссели в том же положении, в каком те ему достались, а руль отклонил в обратную сторону. «Щенок» перевернулся вниз колесами и плавно выровнял ход.

Не долго думая, Строуб задрал нос биплана прямо к полуденному солнцу. Когда скорость упала почти до нуля, он отпустил штурвал, платя Шторми той же монетой:

— А это тебе, красавица!

— Какой коварный хорек!

Шторми со смехом приняла управление и плавно повела штурвал вперед — до отказа. Биплан завертелся невесомой пушинкой и замер в воздухе. Потом нос медленно опустился, и «Щенок» устремился обратно к земле.

Когда он набрал скорость, Шторми выровнялась и тут же снова перевернула биплан брюхом кверху.

— Замечательная у вас машина, капитан!

Точно так же в прошлые выходные они вдвоем летали на гидроплане Шторми вокруг ее дома и над ярко-синим озером.

— Мне пора, Шторми, — сказал Строуб, как только они приземлились и поставили «Щенка» в ангар.

Остывающий мотор все еще тихонько постукивал.

— Куда сегодня? — спросила она, стараясь сдержать досаду.