Катарина Киери - Совсем не Аполлон

А ты, Лаура, должна время от времени бросать взгляды на Лену. Нет, не пялиться, не таращиться, а поглядывать искоса. Именно так. Молодец.

Я:

— Слушайте, а о чем вообще фильм?

Режиссер:

— Не думай об этом, просто играй.

Я:

— А если я не хочу?

Режиссер:

— Разве у тебя есть выбор?

Я видела, что кое-кто поглядывает на нас, не понимая, в чем дело. Но никто ничего не говорил. Мне, по крайней мере. И Лене, кажется, тоже. Лииса и Мария пялились в открытую. Им явно нравилось происходящее — есть о чем посплетничать после уроков. Может быть, они собирались привлечь к обсуждению кого-нибудь еще. Хотя это вряд ли, кому это интересно.

Мы с Леной ходили по школе, каждая сама по себе, как две прокаженные. Не хватало только колокольчиков на шее. Хотя никто нас не изгонял — в обычном смысле то есть. Каким-то странным образом мы сами себя изгнали.

Главное — продержаться день. Заглянуть в проверенную контрольную, чтобы убедиться: дело плохо. Пообедать безвкусной рыбой. Я медленно двигалась по коридорам, дольше обычного сидела в туалете, пару раз безо всякого смысла прошлась по библиотеке, предварительно убедившись, что Лены там нет. Видела, как она кладет газеты в фойе. Я не понимала, как ей хватает сил на такие вещи. Но она стояла там, будто в трауре, и выкладывала на стол пачку за пачкой. Когда она ушла, я взяла одну газету и положила в сумку.

Там лежало кое-что еще. Статья о «Летней книге». Я не знала толком, что с ней делать. Если бы не встреча в «Олене», то я нашла бы Андерса Страндберга, чтобы отдать статью ему. Но теперь мне вовсе не хотелось его искать. С другой стороны, тащиться в редакцию самой и отдавать текст совершенно незнакомому человеку — это еще глупее. Я бы никогда не решилась. Ни за что.

— Здрасте, я Лаура, я написала статью, не хотите ли опубликовать?

Я уже подумывала махнуть на все рукой. С другой стороны, предложение было серьезным. А я трудилась целое воскресенье, чтобы написать эту статью, и к тому же получилось неплохо.

— Здравствуйте, меня зовут Лаура. Мне предложили написать статью для вашей газеты, она готова и лежит у меня в сумке. Подскажите, пожалуйста, где кабинет главного редактора.

Ну почему в жизни все так сложно?

Даже если Андерс Страндберг справедливо считает меня полной дурой, это ведь не должно помешать ему взять мою статью и показать ее кому следует. Наверное. Он ведь сам спросил, не хочу ли я написать рецензию.

Конверт лежал в сумке, и я дотрагивалась до него всякий раз, доставая какую-нибудь вещь. Я не могла решить, что лучше с ним сделать: отдавать не хотелось, оставить в сумке — тоже нехорошо. Вокруг было тихо и пусто; отдать статью Андерсу Страндбергу — это хотя бы какой-то поступок, какое-то действие. Но только через почтовый ящик в учительской.

Я готова была кому-нибудь заплатить, чтобы не идти в учительскую самой. Стояла и пыталась вычислить, когда у него начинается урок. Потом вдохнула, нырнула в кабинет, нашла его ящик, положила конверт и выскользнула в коридор.

Через секунду я увидела его — когда шла к своему шкафчику, чтобы взять одежду и пойти домой. Тогда это и случилось. Он шел навстречу, болтая с красивой учительницей немецкого по имени Моника. Им явно было хорошо вдвоем. Прекрасная пара. Симпатичные ровесники-коллеги, множество общих тем для разговора. Заметил ли он меня? Почти не заметил. Беглый взгляд, сдержанный кивок, больше ничего. Улыбнулся ли он? Промелькнуло ли хотя бы что-то в его взгляде? Нет. Нет. Сдержанный кивок — и он снова весь поглощен разговором с красавицей Моникой. Наверное, уже пригласил ее к себе домой, поужинать при свечах: устрицы, вино. Взрослая жизнь.

Зачем я унизилась, положив статью в его ящик? Почему я не могу просто исчезнуть с лица земли? Почему не могу раствориться в воздухе? Хотя бы ненадолго.

Я очень медленно натянула куртку, перчатки и шапку. С трудом сложила вещи в сумку и пошла домой. «Эй, рождественские гномики, давайте пить и веселиться!» Я чувствовала себя одной из тех несчастных, плетущихся по зимней улице одиночек, которым Карл-Бертиль Юнсон [4] Карл-Бертиль Юнсон — герой рождественского рассказа шведского писателя Таге Даниэльсона «Рождество Карла-Бертиля Юнсона» и одноименного мультфильма. раздавал подарки. Только самого Карла-Бертиля не было, равно как и подарков, и саксофона из мультика что-то не было слышно.

Наверное, в эту минуту Андерс Страндберг показывал мою жалкую статейку красавице Монике, после чего они, всласть посмеявшись надо мною, упали в объятья друг друга. Надеюсь, падение завершилось неудачно и ужин при свечах пришлось отменить.