Леонид Пантелеев - Республика Шкид (сборник)

Черные стрелки стоят на без двадцати восемь.

И вдруг еще страшнее Петьке стало.

«Как же это? – думает. – Что же это? Столько времени прошло, год целый прошел, а часы на час не продвинулись?»

Солнце в окно ворвалось. Испугался Петька и сунул часы в карман. И сразу тяжелые стали часы. Карман оттянуло, и стало неудобно ноге.

Пошел Петька по коридору. А навстречу Рудольф Карлыч идет. Улыбается. И солнце на белом халате. И кочерга в руке.

– Здравствуй! – говорит. – Доброе утро. Идем со мной печка топить? Нет?

– Нет! – сказал Петька. – Мне в экономию надо… Хлеб вешать.

Но не убежал Петька. Нет… Это прошлым летом он мечтал убежать, а теперь… Теперь совсем другое.

Другие дела на уме у Петьки. И странно даже подумать: как это так бежать?

Но на руках у Петьки часы. На руках у него этот проклятый драгоценный предмет.

И нужно подумывать, что и как!..

Носит Петька часы день, другой – и все думает, все размышляет, куда бы часики деть.

Бросить хотел часы – пожалел: глупо. Самое лучшее – Кудеяру отдать. Да где его возьмешь, – не приходит больше гражданин Кудеяр. Ни слуху о нем, ни духу.

Так и страдал Петька и носил с собой эти ненавистные часы.

А в середине лета стали в приюте красить крыши.

Вот призвал раз Федор Иваныч Петьку и говорит:

– Сходи, – говорит, – пожалуйста, на улицу Ленина, в Губжир. Купи зеленой краски.

Дал Петьке денег, пошел Петька в Губжир.

Идет мимо базара. Старое вспоминает. Разные случаи вспоминает: гири, пампушки, селедки.

И вдруг слышит свист. Бегут люди.

Бегут по базару люди и дико орут:

– Лови его! Во-ор! Лови!..

Побежал и Петька. И видит, за кем бегут. Бегут за лохматым парнишкой. Парнишка бежит, оглянулся – мелькнул перед Петькой завязанный газ.

– Пятаков! – крикнул Петька и шибче бежать припустился.

А Пятаков бежит хорошо.

Толпа уж давно позади осталась, один только Петька вдогонку бежит. И кричит:

– Пя-та-ко-ов!

И вот догнал.

Схватил за плечо Пятакова и:

– Стой! Не уйдешь!..

А Пятаков увернулся и Петьку – под грудки.

– Дурак! – закричал Петька. – Дурак! Не дерись.

Отскочил Пятаков и смотрит на Петьку. И весь дрожит.

А Петька:

– Ну что? Не узнал?

– Нет, – сказал Пятаков, задыхаясь.

– В приюте… Помнишь?

– А, – сказал Пятаков, – помню. Обжора…

И дальше пошел. И все дрожит.

А Петька за ним:

– А дрова помнишь?

– Какие дрова?.. Помню… Ну что ж?

И дальше, дальше бежит Пятаков. И все стороной, все переулками-закоулками… К Слободе, на окраину города.

Петька за ним:

– Пятаков!

– Что тебе?

– Пятаков, подожди, не беги.

Стал Пятаков. Отдышался:

– Ух… Черт возьми… Что, говорю, тебе?

– Помнишь дрова?

– Помню. Ну что ж?

– Обидно?

– Что?

– Прости, – говорит Петька. – Я виноватый во всем.

И стал Пятакову рассказывать насчет дров. А Пятаков хохотать начал. И так хохотал, что повязка его на нос сползла.

– Дурак! – говорит. – Да разве ты виноват?.. Ведь сам я… Ведь я в тую ночь шестнадцать поленьев торговкам перетаскал.

– Врешь! – изумился Петька. – Врешь!.. Неужели верно?..

– Верно. Шестнадцать поленьев. А ты думал что, я за милую душу в реформу пошел? Нет, брат, нас на испуг не возьмешь.

Удивляется Петька:

– Так, значит, тебе не обидно совсем? И в приют не хочется?

– В приют?

Усмехнулся Пятаков. И говорит важно:

– Я, брат, в тюрьме побывал. А кто в тюрьме побывал, тому в приюте с детишками делать нечего. Понял?

Щелкнул Петьку по лбу и пошел качаясь.

Пошел качаясь и вдруг обернулся.

Обернулся и, бледный, лохматый, на Петьку идет. И сверкает своим одиноким глазом.

А Петька, конечно, подходит спокойно. У Петьки совесть чиста.

– Что? – говорит.

– То, – говорит Пятаков и на Петьку надвигается. – То, – говорит. – Гони часы!

И – раз по плечу Петьку:

– Ну?!

Чуть на землю Петька не сел. Закачался. Закланялся. В глазах у Петьки стали мелькать заборы, дома, фонари и одноглазые Пятаковы. Язык онемел у Петьки.

– Ну? – повторил Пятаков. – Не слышишь? Часы гони.

– Ка-ка… – сказал Петька, – ки-ки… Ка-ки-кие часы?

– Такие, – сказал Пятаков и вдруг, наклонившись к самому Петькиному лицу, быстро-быстро зашептал: – Ты думаешь, я не знаю? Нет! Я, брат, знаю. Мне Кудеяр все рассказал… Под чистую. Мы с ним полгода в тюрьме отсидели вместе. Да. Он и сейчас за пьянку отсиживает. Да. Он мне все рассказал. Все знаю. Все мне известно. Гони часы. Слышишь?

И тут Пятаков хватает Петьку за грудь, а другою рукой он хватает его за горло и шипит: