Леонид Пантелеев - Республика Шкид (сборник)

Строго посмотрел Федор Иванович на Петьку.

– Встань, – сказал. – Встань, тебе говорят.

Встал Петька, смотрит исподлобья, – чего, дескать, надо?

– Так, – сказал Федор Иванович. – Так. А теперь выйди вон.

Не понял Петька – пошел за заведующим. И когда выходили из столовой, услышал за спиной:

– Федор Иваныч! Новенький не виноват.

Голос знакомый, – чернявенький крикнул.

Вышли они в коридор.

– Так, – сказал Федор Иванович. – Слушай, что я тебе скажу. Драться нельзя. Так. На улице можно было драться, а у нас нельзя. Понял? А в наказание стань здесь и стой, пока обед не кончится.

Повернулся Федор Иванович и пошел по коридору.

А тут как раз и обед кончился. Выбежали ребята из столовой. Бегут ребята мимо Петьки. Петька к стене прижался… Бегут. Одноглазый пробежал. Язык показал Петьке. Чернявенький пробежал. Крикнул:

– Купаться пойдешь?

Встрепенулся Петька:

– Куда купаться?

– На речку, на Кордон… Вся наша группа идет. Айда?

У Петьки уж план на уме.

Побежал вместе с чернявеньким. А чернявенький на ходу говорит:

– Ты, – говорит, – с Пятаковым не дерись… Если он драться будет – не дерись, а заявляй прямо в шус, в школьный совет.

«Ладно, – думает Петька, – некогда мне в шусы заявлять. Я сейчас на Кордоне буду… До свиданьица».

Вбежали они в огромный зал. Ребят в этом зале видимо-невидимо. Строятся ребята, как солдаты, в два ряда. Бородатый дядя с палкой в руке командует.

– Смирно! – командует. – Равнение направо!

Стал и Петька. Тоже по-солдатски вытянулся. Равнение направо взял.

А тут входит в зал Федор Иванович. Вошел, осмотрел ребят. Кому-то кушак поправить велел, кому-то лицо вымыть. Петьку увидел, брови поднял.

– Как, – спрашивает, – и новенький идет? Нет, – говорит, – новенькому сегодня идти нельзя. Пусть отдохнет.

Одноглазого увидел.

– А также, – говорит, – и Пятаков пусть выйдет. За такое поведение – без купания.

Заплакал одноглазый. Из строя вышел.

И Петька вышел. Но не заплакал.

Грустный только Петька стоит.

Вот парами прошли ребята мимо. В ногу прошли.

– Левой! Левой!

Вот ушли. Подошел к Петьке Федор Иванович, похлопал Петьку по плечу.

– Так, – говорит, – не унывай, брат. Сживемся. У нас не очень плохо ребята живут. А только драться нельзя. Так. Иди во двор играть. Ну! Веселей!

Пошел Петька во двор.

Там ребята, которые купаться не пошли, в рюхи играют. Петьку приглашают вместе играть. Усмехнулся Петька.

– Не играю, – говорит. – Детская забава.

Отошел Петька в сторону, к забору, и сел у забора на мелкий щебень.

Сидит и думает: «Что делать? Как действовать?».

А вокруг вечереет. Туман поднимается, солнце заходит. И ребята вдали в рюхи играют. Звенят голоса их:

– Сбил! Попа сбил!

– Врешь! В городе поп…

И гладкие рюхи летают в воздухе, с грохотом прыгают по земле.

А Петька думает: «Смыться я, конечно, смоюсь. Слов нет. Но только часики при себе держать опасно. С ними греха наживешь. Мало ли что… Может быть, здесь ежедневно белье сжигают… Нет. Спрятать надо часы до поры до времени».

Решил Петька спрятать часы. Решил закопать их в землю, пока не подойдет время бежать. А бежать задумал в эту же ночь.

Лег Петька на живот, огляделся. Ребята в рюхи играют, попов каких-то бьют. Воспитатель сидит, книжку читает. Никто на Петьку не смотрит.

Вынул Петька часы. И вдруг любопытно стало. Захотелось взглянуть – какие они изнутри?

Крышку открыл, а под крышкой еще крышка. И на крышке две черных буквы: С. К. А под крышкой – стекло. И под стеклом – стрелки.

В черном кружочке секунды бегают. А часы и минуты идут незаметно: смотришь – на месте стоят, отвернешься – подвинулись. Семь часов без одной минуты на Петькиных часах.

Разгреб Петька щебень у самого забора, ямку глубокую до локтя вырыл. Защелкнул часы, плотно обвязал их тряпкой и сунул в ямку. Ямку закопал, рукой притоптал, щебнем засыпал. Чтоб место не забыть, прутик небольшой воткнул.

Потом улегся, положил голову на место, где клад закопал, – мечтать стал.

И все об одном: «Чухонку куплю. С барашком. Ножик куплю. Наган, может быть, куплю… Конфеток каких-нибудь с начинкой. Яблок…».

Опять замечтался Петька и снова грустить перестал.

Когда ребята с купания пришли и чай пить в столовой сели, Петька на одноглазого внимания не обращал, хотя тот и снова издеваться начал. Зато за Петьку чернявенький заступился.

– Брось, Пятаков, – сказал чернявенький. – Мало тебе досталось от новичка? Еще хочешь?