Валентин Столяров - Герои в красных галстуках (сборник)

винцовые, набухшие влагой тучи тяжело плыли почти над самой землей. Они группировались где-то далеко на западе, за той условной чертой, которую называют горизонтом.

Именно туда, к горизонту, был устремлен взор Вити Черткова. Еще два часа тому назад там ничего не было. Теперь невозможно было отделить небо от земли — то и другое было черным-черно. Из этой черной бездны и выплывали тучи. Постепенно приближаясь, они становились то синими, то серыми с желтоватым оттенком. На некоторых временами возникали беловатые пятна.

Но не игра оттенков привлекала внимание мальчика. Тучи несли с собой непонятный, доселе неслышанный Витей гул. Он возникал тоже где-то за горизонтом, может быть у самого Курска, и вместе с тучами медленно надвигался на него, Витю Черткова, такого маленького и беспомощного перед этим грозным явлением.

На город надвигался многоголосый гул орудии. Где-то там, за горизонтом, снаряды и бомбы рвали в клочья землю, прокладывал фашистским солдатам путь на восток. И было ясно, что как раз на этом пути стоит город Тим. Небольшой и уютный, он расставил свои белостенные домики на самом высоком холме Среднерусской возвышенности, окруженном с трех сторон глубокими балками с крутыми откосами. Со стороны город казался игрушечным, сказочным. За эту сказочность, за уютность и красивый окружающий ландшафт Витя очень любил Тим. А еще за то, что родился и жил в нем.

Только что же это происходит с родным городом? Он дрожит мелкой дрожью, временами даже колеблется. Кажется, кто-то огромный и страшный, притаившийся под землей, пытается сорвать холм со своего места, трясет Тим.

В предвидении неотвратимой беды жители покидали насиженные места. Подводы и грузовики увозили на восток женщин и детей, имущество и документы учреждений. Мимо районной конторы связи, около которой стоял Витя и радиотехник Переверзев, шли толпы беженцев. Молчаливые, хмурые, они с тревогой оглядывались на запад и спешили уйти подальше от города.

— А мы, Николай Григорьевич, когда будем уезжать? — спросил Витя Переверзева.

Техник повернулся к четырнадцатилетнему монтеру-электрику, глянул сверху в его широко раскрытые серые глаза, положил руку на плечо подростка и спокойно ответил:

— А мы, Витя, пока останемся. Будем при своем деле до последней возможности.

— А потом?

— Потом взорвем аппаратуру и тоже подадимся на восток.

Новость была настолько потрясающей, что Витя уже не мог стоять на месте. Позабыв обо всем на свете, он рванулся к двери, сломя голову вбежал в комнату, где сидели притихшие ребята — такие же подростки, как Чертков.

Сперва никто не поверил в сообщение Вити. Все с минуты на минуту ждали приказа на эвакуацию, готовились демонтировать радиоузел и телефонную станцию, упаковывать ящики. И вот тебе на, взрывать аппаратуру!

— Ты, Виктор, понимаешь, что говоришь? — крикнула в сердцах самая старшая из присутствующих телефонистка Аня Локтионова. — Да Николай Григорьевич за каждый винтик, за каждую кнопочку строго с нас спрашивал.

Аня знала что говорила. Переверзев долго и упорно добивался нового оборудования для радиоузла. Накануне войны его хлопоты увенчались успехом. Весь район радовался, когда заработал новый радиоузел. Тогда многие пытались устроиться на работу в контору связи, но Переверзев не всякому доверял свое детище, придирчиво отбирал помощников. В те дни ни Витя Чертков, ни кто-либо из его сверстников не мог и думать о работе на районном радиоузле.

Но начавшаяся война внесла свои поправки. Опытные мастера ушли на фронт, и Николаю Григорьевичу пришлось комплектовать новый коллектив из школьников.

Переверзев, как и раньше, был придирчив. Он зачислял в штат самых любознательных и трудолюбивых ребят, кропотливо учил их. И добился своего. Ребята стали неплохими специалистами. Телефонная станция и радиоузел работали без перебоев. Люди даже забыли, что с этим серьезным делом управляются мальчишки и девчонки. И удивляться этому не приходилось. В суровую военную пору подросткам многое доверяли. И они гордились этим, трудились усердно, по-взрослому.