Руфь Зернова - Рассказы про Антона

Пришло время ложиться спать. Антон сам вымыл руки в ванной. И Ушастику вымыл руки. Сказал на кухне соседке „спокойной ночи“. И Ушастик вместе с ним сказал.

И вот лежит Антон в постели, и Ушастик тоже. А за столиком под зелёной лампой сидит мама. Разложила свои книжки и тетрадки и что-то пишет. А за стеной у соседей играет радио, и музыку чуть-чуть слышно.

Смотрел-смотрел Антон на маму, и вдруг она подняла голову, тоже посмотрела на него и улыбнулась.

Антон сказал:

— Мама, нагнись ко мне, я тебе что-то скажу.

Мама встала, нагнулась к нему, и он сказал ей:

— Ушастик мне напомнил, я забыл тебе сказать: Наталья Николаевна, воспитательница, сама у меня выиграла.

Мама сказала:

— Это очень хорошо, что Ушастик тебе напомнил. Вот теперь ты спокойно заснёшь.

И правда, после этого Антон заснул очень спокойно.

У Антона в группе был один озорник. Его звали Тимулин. Вообще-то его звали Юрик, но Юриков в группе было много, а Тимулин — один.

Бывало так. Все ребята на музыкальном воспитании поют, а он балуется: строит рожи, кривляется. Или так: все лягут по кроватям, закроют глаза, а Тимулин болтает всякие глупости. Он был очень недисциплинированный, этот Тимулин.

Но больше всего Наталья Николаевна, воспитательница, сердилась на него за то, что он всегда первый лез во все лужи. Бывало, играют ребята — кто в догонялки, кто в песок, кто в дочки-матери, — и вдруг откуда-то бежит Тимулин, весь замурзанный, и башмаки у него мокрые.

— Антон! — кричит Тимулин. — Пойдём! Я там такой прудик нашёл! Будем кораблики пускать!

— Никуда вы не пойдёте! — говорит Наталья Николаевна. — Надо так играть, чтобы я вас всех видела. Неужели тебе, Тимулин, места мало? Как какая-нибудь лужа — Тимулин вечно первый.

— А я второй! — сказал Антон.

— Ты второй, — согласилась Наталья Николаевна.

Тимулин говорил Антону:

— Вот мы когда-нибудь с тобой достанем настоящую, большую лодку. И спустим её где-нибудь. И куда-нибудь поплывём.

— Ага! — говорит Антон. — Поплывём, поплывём…

В этот день Антон и Тимулин вместе с другими ребятами бегали по поляне, собирали желудки и прыгали с маленькой горки. А потом Тимулин отозвал Антона в сторону и сказал, что если пойти через поляну на другую аллею, то там есть яма, глубокая-глубокая, и туда очень хорошо прыгать. Они побежали, и там действительно была яма, и Тимулин с ходу прыгнул туда и крикнул Антону:

— Я первый! Ты второй!

Антон остановился, а Тимулин стал подпрыгивать в яме.

Антон крикнул:

— Ну, можно мне уже прыгать? Ну?

— Подожди, — сказал Тимулин. — Интересно, для чего здесь такая яма выкопана?

Он зачем-то потрогал стены ямы. Потом посмотрел наверх.

— Высоко как! — сказал он.

И попробовал вылезти. Он цеплялся за гладкие стенки ямы и всё подпрыгивал, чтобы ухватиться за края, но до краёв было не достать.

И тут Антон испугался. Он подумал, что Тимулину теперь уже никогда не выбраться из ямы. Скоро детский сад уйдёт из парка на обед, а Тимулин останется в этой яме совсем один. А потом придёт ночь… И тут Антон перестал думать и тоже спрыгнул к Тимулину в яму.

Тимулин ничуть не обрадовался. Он сказал:

— Вот, будем теперь здесь двое сидеть! Тебе надо было бежать, позвать кого-нибудь. А теперь никто и не узнает.

Антон понял, что сделал глупость, Тимулин сказал:

— Ты вот что… Ты нагнись, я стану тебе на спину и вылезу.

— А как же я? — спросил Антон.

— А я побегу и кого-нибудь приведу.

— А я один останусь? — спросил Антон. И у него затряслась нижняя губа.

Тимулин сказал:

— Ну, тогда давай кричать. Только погромче. — И сам закричал: — Э-ге-э-э-э!

Это Антону понравилось. Он тоже закричал:

— Эге-э!..

Только голос у него был тоненький, дрожащий, и получилось: „Э…э…э…“

— Это что тут за козлята попались? — раздался голос.