Татьяна Полякова - Дело особой важности

— Здрасьте! — говорит. — Зачем сюда?

— Работать, — отвечаю. — Вожатым. А ты куда собралась?

— Домой. Родители за мной приехали.

— Да ведь смена ещё не закончилась! — удивился я.

— Хватит с меня, — сказала Ира. — Я приехала отдыхать, а разве здесь отдохнёшь? В отряде у нас какой-то странный народ подобрался. Все в кружки разные записались и меня тащат. Давай, мол, вязать учись. За смену успеешь себе что-нибудь дельное смастерить. Или, говорят, можешь научиться кружева плести. Вологодские! А хочешь, в кружок керамики или мягкой игрушки запишись. У нас ведь в лагере кружков разных — вагон и маленькая тележка. А спрашивается, к чему на каникулах кружки? Тут море — купайся, загорай. Но что вы думаете — кружковцев наших и к морю-то не особенно тянет. Первыми с пляжа уходят, на занятия свои торопятся. А я на солнышке лежу. Отдыхаю, у меня загар такой будет, что им и не снилось.

А тут ещё взял наш отряд обязательство помочь подшефному колхозу убрать сливы. Ох, и возмутилась я! Мы же здесь на отдыхе! Какие сливы, какая уборка? Пусть убирают, если хотят, но без меня. И сказала, что мне нездоровится, хотя ребята этому и не поверили.

Утром весь седьмой отряд уехал на колхозном автобусе, а меня воспитательница Нина Николаевна временно прикрепила к восьмому. Отряд как отряд. Ребята как ребята. Вот только в столовой у них столики стоят не на таком удобном месте, как наши. И на пляже под их навесом мне показалось не так уютно. Может, всё дело в привычке?

Улеглась я на тёплой гальке, глаза закрыла. Слышу — договариваются ребята восьмого отряда поработать сегодня на строительстве новой спортивной площадки. Да что они все — с ума сошли? А отдыхать когда же? Нет, не нравится мне в этом отряде. Скорей бы наши возвращались. Наверное, устали, бедненькие…

А они приехали такие весёлые, загорелые и привезли с собой столько слив, что хватило весь лагерь угостить. Это колхоз премировал их за хорошую работу. Да ещё и пожалели меня.

— Эх, — говорят, — не умеешь ты, Ира, отдыхать!

Это я-то не умею! Уж, по-моему, они могли бы у меня поучиться, — пожала плечами Ира. — Так наотдыхалась — до самой зелёной скуки. Попросила родителей, чтоб забрали меня пораньше! Уезжаю вот. Счастливо вам тут потрудиться!

После отбоя ребята девятого отряда, лёжа в постелях, потихоньку рассказывали друг другу сказки. Они сами их сочиняли. Настала Петина очередь.

— Сказка называется — «Приключения весельчака», — объявил Петя. — Жил-был на свете один весельчак…

А Миша был с Петей в ссоре. И захотелось ему Пете какую-нибудь вредность устроить. Вот он и придумал — какую. «Погодите, голубчики, — думал Миша, — сейчас я вам сочиню сказочку! Стр-р-раш-ную пре-стр-р-рашную!..» И ему казалось, что эти слова не он сам мысленно произносит, а свирепый тигр рычит в глухих зарослях.

Чтобы не слышать Петиной смешной сказки, Миша сунул голову под подушку и сверху ещё одеяло натянул. Теперь его окружила кромешная тьма, в которой обычно и происходят самые страшные и ужасные случаи. Но страшная сказка придумывалась туго. «Ничего, — успокаивал себя Миша, — главное — терпение, главное — мозги настроить». И, настраивая мозги, он тихо завывал под подушкой зверским голосом и даже разок для острастки укусил сам себя за палец. В одном из самых потрясающих эпизодов сказки, когда злой колдун Мёртвая Голова, превратившись в саблезубого носорога, напал на доблестного космонавта Твердорукова, Миша вынырнул из-под подушки подышать. По спине у него уже ползали мурашки, а это означало, что сказка начинает достигать нужного уровня жуткости. Ребята лежали, уткнувшись в подушки, и тряслись. «Вот как им страшно! — изумился Миша. — А ведь я ещё не начал рассказывать. Телепатия, что ли?» Но оказалось, это Петя рассмешил всех до слёз. И когда Миша понял свою ошибку, он так разозлился, что немедленно снова забрался в кромешную тьму и стал додумывать страшную сказку с ещё более кошмарными подробностями.

На этот раз он не вылезал из-под подушки долго. Петина сказка давно кончилась, и ребята заснули. Один только Костик не спал. Он от смеха начал икать и теперь никак не мог остановиться. Костик вышел попить воды, а вернувшись, услышал в палате странные звуки — что-то вроде азбуки Морзе. Он прислушался и спросил:

— Миш, чем это ты стучишь?