Ирена Юргелевич - Чужой

— Сиди на месте.

— Дедушка!

— Пусть сходит, — говорит дедушкин знакомый, и Юлек сразу испытывает к нему симпатию.

— Ну… — нерешительно говорит дедушка. — Забегается там, а через полчаса автобус.

— Я буду смотреть на часы, на башне есть часы! — выкрикивает Юлек, уже стоя в дверях.

Совесть у дедушки явно неспокойна, вот-вот он позовет внука обратно, но Юлек не дает ему и слова сказать:

— Я через десять минут вернусь!

Палатки с галантереей, хлебные ларьки, мучной и мясной ряды, корзинки с творогом и яйцами — все это не очень интересно, можно пройти мимо, не задерживаясь. Комиссионный магазин: за стеклом витрины два фотоаппарата, лупа, несколько авторучек — тут стоит на минутку остановиться. Полные фруктов и овощей возы, лошади, жующие сено, тоже заслуживают внимания. А вот и толкучка. Юлек с презрением проходит мимо разложенных прямо на земле кофточек и юбок и останавливается подле кучки железной рухляди. Чего только здесь нет: винтики, гайки, крючки, велосипедные цепи, пружинки, неизвестного назначения зубчатые колесики… Двое мальчишек притащили велосипед и пытаются подобрать к нему недостающие части. Юлеку хочется поглядеть поближе, но тут его отвлекает шум — гурьба людей окружила владельца лотереи, можно выиграть конфеты… Что тут еще интересного? Юлек смотрит на часы — от условленных десяти минут остается четыре. Куда бы еще пойти?

И вдруг его словно током ударило. Потрясенный, не веря собственным глазам, он застывает на месте. Но нет, это он, он!

— Зенек! — вопит Юлек. — Зенек!

Не слышит, не слышит! Их разделяют телеги с лошадьми, ряды торговок с корзинами, густая и суетливая толпа.

— Зенек! — без памяти надрывается Юлек.

А того уже не видно. Мальчик вскакивает на колесо телеги с морковью и огурцами и, выросши сразу на полметра, смотрит туда, где только что стоял Зенек. Нет его там!

— А ну слезай! — кричит хозяин воза и грозит мальчику кнутом.

Юлек бросается в погоню. Для скорости он проползает под возами. Очутившись в толпе, расталкивает детей, проскальзывает между взрослыми, продирается сквозь толчею вокруг продавца универсального клея и мчится дальше. Становится просторнее, еще несколько шагов — и последний ларек остается позади. Он обегает его кругом — никого! Он снова бежит на базар, ушибает коленку о деревянный ящик, на котором разложены мешочки с гречкой и горохом, опрокидывает чью-то корзину с салатом… Вслед ему несутся возмущенные крики, ругательства, но он ничего не слышит, не чувствует, как льется кровь из разбитого колена. Опять ныряет между возами, опять вскакивает на колесо, ищет глазами в толпе, всматривается в нее до боли… Его нету, нету!

Юлек еще раз осмотрел все ларьки и телеги, все ряды торговок молоком и сметаной, не пропустил ни одного места, где толпился народ, словом, обыскал базар вдоль и поперек. В конце одной из уличек он заметил загородку, за которой находится конный базар. На всякий случай надо заглянуть и туда. Покупателей и продавцов уже мало, тут сделки происходят рано утром. Юлек кружит среди будок, пока внезапная боль в колене не заставляет его остановиться. Ранка кровоточит, надо бы приложить лист подорожника. Юлек поднимает голову… В нескольких шагах от него, в тени крытого толем сарая, трое парней играют под забором в карты. Спина одного из них кажется Юлеку знакомой… это Зенек!

Юлек прижимается к будке и замирает… Зенек высоко поднимает карту, с форсом бросает ее на землю, что-то говорит, остальные двое одобрительно смеются. Опять что-то говорит, один из парней чуть не падает от смеха.

Юлек чувствует вдруг, что сейчас расплачется. Расплачется от невыносимой обиды, от ревности. Совсем недавно Зенек был с ними на острове — и вот уже у него новые друзья! Ну да, они большие, они старше не только Юлека, но даже Мариана. Сказал, что пойдет в Варшаву, а сам сидит в Стременицах! Зачем? Варшава — это еще как-то можно понять, но Стременицы? Юлек чувствует себя дважды обманутым. Нет, он не будет плакать. Он просто скажет ему. Юлек выпрямляется и, сжав зубы, идет к играющим. Когда он подходит совсем близко, его замечает косоглазый парень, сидящий слева от Зенека.

— А ну, отваливай, сопляк! Юлек останавливается, но не отходит. Косоглазый деловито осведомляется:

— В ухо хочешь?

Зенек оборачивается. Лицо у него становится растерянное и пристыженное. Он не рад встрече. Мгновение мальчики смотрят друг на друга. Тем временем косоглазый, рассерженный дерзостью «сопляка», поднимается, подходит — и размахивается, чтобы ударить.