Ирена Юргелевич - Чужой

К счастью, когда очередь доходит до нижних веток, можно сесть на землю. Уля с наслаждением вытягивает ноги. Трава прохладная, будет не так жарко. Спина согнута теперь под другим углом, и это умеряет боль. Гроздья смородины висят у самой земли, как бы нарочно прячась от человеческого взгляда, и на них приятно смотреть. Ягоды такие круглые, блестящие и твердые, что удивляешься, почему они не звенят, как стеклянные бусинки, падая в большую корзину.

Но через некоторое время и это уже не радует. Остается лишь зной да огромная корзина, которая наполняется невыносимо медленно. Волосы липнут ко лбу и затылку, горят исцарапанные по самые локти руки.

Спина болит ужасно. Порой Уле кажется, что больше она не выдержит. Ах, если б гроза! Можно было бы бросить работу на час-другой.

Но грозы ждать неоткуда. На небе ни облачка, вся земля залита раскаленным зноем. Скоро начнется уборка хлебов, и всем нужно, чтоб такая погода продержалась подольше.

Пан Юзяк, хозяин сада, тоже радуется жаркой погоде — сухая ягода лучше продается, чем мокрая. Он работает неподалеку от Ули, в парниках. Время от времени он бросает на девочку дружелюбно-любопытный взгляд. Первый день он поглядывал на нее гораздо чаще и недоверчивее — вероятно, боялся, что она будет есть его ягоды, так, во всяком случае, думала Уля. Теперь он уже не беспокоится, и Уле даже кажется, что ее присутствие доставляет старику некоторое удовольствие.

Пана Юзяка и его сад Уля нашла еще в те времена, когда Зенек жил на острове и предполагалось, что проживет там еще довольно долго. Деньги, полученные от теток, подходили к концу, и Уля с ужасом видела, что скоро не сможет участвовать в ежедневной складчине. Тогда-то она, услышав от соседей, что в деревне не хватает рабочих рук — почти вся молодежь работала на соседней фабрике — и что особенно нужны работники во время сбора фруктов, начала расспрашивать, не возьмет ли ее кто на подмогу. Глуховатый пан Юзяк сначала не мог понять, чего ей надо, а когда понял, с сомнением сказал, что не знает, справится ли Уля. А когда созреет смородина, работа действительно будет. Уля тут же решила, что пойдет на сбор смородины и что справиться она должна непременно. Теперь, правда, Зенека на острове не было, но деньги все равно были нужны, и, когда смородина созрела, Уля пришла к пану Юзяку.

Аккуратно оборвав три куста, Уля решила немножко отдохнуть. Она откинула со лба волосы, вытянула ноги и полулежа смотрела, как маленький коричневый муравей тащит вдвое большего, чем он сам, мертвого жучка, терпеливо выискивая дорогу между травинками. Потом прилетела бабочка, доверчиво уселась на Улину руку и принялась складывать и раскладывать голубые крылышки.

— Уля!

Уля подняла голову и почувствовала, что краснеет. У забора стояла Вишенка.

— Ты что это вытворяешь! — крикнула Вишенка. — Я тебя на пляже жду, а ты тут сидишь!

Уля встала и подошла к хозяину. Она очень стеснялась кричать ему в ухо, поэтому показала на Вишенку, ограничившись самыми необходимыми словами.

— Это моя подруга. Можно ей войти?

— А чего? Я разве запрещаю?

Уля отперла калитку, впустила Вишенку в сад, затем вернулась к кустам и снова принялась рвать ягоды.

— Уля! — изумленным шепотом воскликнула Вишенка. — Что это значит? Что ты здесь делаешь?

— Ты же видишь… — смущенно ответила Уля.

— Он твой знакомый? — Вишенка показала взглядом на старого садовника. — Просил тебя помочь?

— Нет, это я его просила взять меня в помощники. Он на сбор ягод всегда кого-нибудь нанимает. Вот я и решила…

Изумление Вишенки росло.

— Он тебе платит?

— Да…

Вишенке, которая никогда не испытывала недостатка в деньгах, потому что родители заботились, чтобы у нее было все необходимое, поведение Ули казалось странным и непонятным. В такую жарищу заниматься таким скучным делом!

— И не жалко тебе каникул?

— Да ведь это всего несколько дней… Зато, может, мне удастся набрать пятьдесят злотых..

— Какие пятьдесят злотых?

Теперь удивилась Уля. Неужели Вишенка уже забыла?

— Ну ведь именно столько Зенек взял тогда у той торговки.

— Ах, вот что! — вдруг поняла Вишенка. — Но ведь Зенек больше не вернется, значит, ему ничто не грозит… Вряд ли он в Варшаве встретит кого-нибудь из Лентова.

— Я знаю… Но все-таки… это осталось у него на совести… — робко объяснила Уля, не зная, куда деваться от смущения. — Вот я и хотела бы вернуть эти деньги…

— Ну ладно, — согласилась Вишенка, огорченная, что эта мысль не ей первой пришла в голову. — Но почему же именно ты? Это неправильно. Мы тебе поможем — я, Мариан и Юлек. — И, сразу оживившись, добавила энергично: — Мы как возьмемся вчетвером — раз-два, и готово!