Славка Поберова - Жирафка

— Я скоро к тебе попасть не смогу, — уговаривала меня мама, — и еще неизвестно, как ты уживешься с Марией.

— Ты только не забудь ее предупредить, — Милуш сменила фронт атаки, — с кем она будет иметь дело: с самовлюбленной, избалованной соплячкой…

— Мила!

— Знаю, знаю, она теперь больна, но другой от этого не стала. И скажу я тебе, мама, хлебнут с ней в новой школе горя! — добавила моя сестра.

При этих словах я хлопнула дверью и вышла на лестницу. Мама, наверное, с отчаянием смотрела мне вслед.

— Не знаю, может быть, я что-то сделала не так. У меня такое чувство, что я поступила, как царь Ирод. И ведь ты сама знаешь, это неправда.

Надо было, конечно, пожалеть маму и не мучить ее больше, но разве можно так со мной поступать? Все у нее получается, ученики от нее без ума, взрослые тетки, которых она тренирует, тоже. А на электротехническом факультете девушек-студенток почти нет, так что и за папу ей бояться нечего. Вот так обстоит дело. Почему бы меня не выкинуть? Можно и выкинуть!

— Обо мне никто никогда и не заботился, — заметила я с лестницы.

— Разве? У тебя был Дуда, Мартин, рядом жила Ивета, и я всегда знала, где ты и что делаешь. А в других заботах ты уже давно не нуждаешься. И самостоятельность, которую ты приобрела, тебе всегда в жизни пригодится. И, возможно, очень скоро. С Милой было намного хуже — она уже в институте училась, а без меня шагу сделать не могла.

— Ну ладно, ладно, только поеду я одна. Если что-то будет нужно, напишу.

Я не представляла себе, как мама вернется домой, но не рискнула высказать это вслух. Она бы бог весть что думала по дороге, и вдобавок она неважный автомобилист. Стоит с нею попасть на развилку дорог, и мама будет выяснять, как ехать в Бероун — прямо или направо. Часто не доливает в машину масла, а несколько раз мы «загорали» потому, что в радиаторе было мало воды. С ее точки зрения, это папина забота: раз уж ему нравится лежать под машиной, то пусть А следит за всем, что нужно (а я думаю, что ему стыдно откровенно отдыхать дома по воскресеньям после обеда, вот он и лезет под машину). Теперь хотя бы мама не будет садиться за руль у меня на глазах, и я не буду понапрасну беспокоиться по этому поводу. Хоть какая-то польза от моего отъезда!

Другого утешения я найти не могла. С удовольствием бы съела грушу — их было видимо-невидимо на полке, висящей на честном слове за закопченной буфетной стойкой. Сочных, облепленных осами. Куда там наши груши «александра»! Они остались с той поры, когда отец увлекался селекцией, скрещиванием, но каким-то чудом дожили до наших дней. И когда они созревали, я приносила целую корзину на всю команду. Почему все время об этом думаю?

Я стояла, возвышаясь над четверкой, которая на обшарпанном чемодане играла в карты. Пора бы мне все прошлое выбросить из головы! Мне так и хотелось сказать этим картежникам, что они похожи на сумасшедших. Наши одержимые баскетболистки играли только в канасту, и то потому, что настоящие азартные игры Дуда запретил.

— Такие дубины вымахали и привлекаете к себе ненужное внимание! По вам окружающие судят обо всех спортсменах, а азартные игры в карты — не самое благородное времяпровождение, — всегда говорит Дуда. — Это для мужиков, сидящих с трубками в зубах по пивнушкам.

Но игра продолжалась. Раз нельзя ни пить, ни курить, надо каким-то образом показать, что мы уже взрослые и самостоятельные. Играть девочек научила Дулина; у нее три брата, так что школу за карточным столом она прошла прекрасную.

Когда мы были в дороге, все убивали время по-разному. Карты, кроссворды, Итка всюду возила с собой гитару, я сама знаю уйму походных песен не хуже заядлого туриста, хотя никогда не сидела у костра. И костер-то я видела только в саду, когда жгли сухие листья и сучья.

У Мадлы был магнитофон, Павла вязала или вышивала, Ухо, само собой разумеется, читала детективы. А Пимче стоило куда-нибудь примоститься, как она засыпала. В любом положении, сидя и стоя.

Опять я о том же! Что же, я постоянно буду цепляться за этот баскетбол? Неужели все мне будет о нем напоминать? И прошлое не перестанет меня преследовать и причинять боль? Вот сидит девушка, которая кусает ногти, как Шарка…

Я глубоко вздохнула, поморгала, чтобы задержать готовые пролиться слезы, и стала прислушиваться к разговору двух девушек, похожих на маминых воспитанниц. «Ну конечно, ватрушки надо печь именно по моему рецепту, это такой замечательный рецепт!»

А вон та курточка, сшитая из джинсовой ткани? На нее бы сразу обратили внимание Дулина с Миркой, им бы тут же захотелось понять, как сделать такую же…