Ирина Костевич - Предатели

Вышло, понятно, плохо. Отличникам, как правило, мало дела до остальных — они либо учатся, либо, если уж совсем все дается легко, заняты своим. Кружки там, секции, репетиторы, сборы анимешников… Но их оторвали от любимых занятий и заставили ловить на переменах быстро бегающих дегенератов и даже читать лекции ученикам среднего звена на тему «Что значит хорошо себя вести». Также эти несчастные должны были бороться с «лжеромантикой, окутывающей курение и прием спиртного». И — доносить полиции о замеченных серьезных правонарушениях. Причем, заметьте, отказаться от всего этого нельзя.

Как повезло, что у нас гимназия хоть и хорошая, но не образцово-показательная! К нам маразм не приходил…

Вначале Светка наблюдала. Отличницей она не являлась, примерным поведением не блистала. Но то, что какой-то ботан теперь имеет полное право призвать к порядку саму Светлану Емцову, ее бесило. Когда наблюдать стало совсем невмоготу, решила разложить свой пасьянс из этой дурно перемешанной колоды баловней судьбы. Счастливцев, не ценящих того, что им на блюдечке преподнесли ВЛАСТЬ.

Удалось легко — потому что она этого хотела. Учителя только кажутся монстрами, выполняя дурацкие директивы сверху, а так-то они люди умные, стреляные. Понятно, что «харизматичную Светочку» приняли с радостью, закрыв глаза на все её «мелкие погрешности». Надеялись, не подведет, — и не прогадали.

Светка драла по три шкуры с каждого, кто ей не нравился, и делала это, опираясь на закон. Вскоре под ее началом было уже с десяток «опричников». Ботаны расползлись по своим интересным углам, а новоиспеченные «юные помощники полицейских» с жаром выполняли работу. Волей-неволей учителям приходилось натягивать им хорошие оценки — а то что же скажут в районо? Потом из РОВД Светкиному отряду прислали специальную форму — почти настоящую, даже с пилотками.

Так что первое полугодие пролетело для Светика упоительно. С кошачьей грацией рапортовала она дирекции о выполненных заданиях, в отсутствие же взрослых не стеснялась, заработав кличку Ева Браун. В школе ее стал бояться даже военрук.

— Свет, а ты знаешь, кто такая Ева Браун?

— Стыдно тебе не знать такое… Это крутая немецкая разведчица была. Секси.

Ну, пусть так. А то узнает правду, прольется чья-то кровь…

Еще Света посетовала, что теперь, с кризисом, работы прибавилось: возле школы стала крутиться всякая шпана. «И — гордо и внушительно сказала моя визави, — наблюдались случаи грабежа учеников вверенного мне объекта. С телесными повреждениями!»

— Свет, завязывать не пора?

— Да мы же их теперь выслеживать будем, ты что! Самое интересное начинается! Электрошокер у меня уже есть, а скоро кое-что покруче принесут!

Я успела подумать: счастье, что мы в разных школах, и этот кошмар мне по-приятельски так рассказывается. Рядом я бы не смогла, это выше всякого понимания. Богатые детки охотятся на оголодавших приезжих…

А приезжие охотятся на богатых деток…

Подальше надо от этой Светы держаться, совсем она с катушек съезжает. Хотя — уже скоро отчаливаем отсюда. Быстрее бы. Значит, поругаться с ней не успеем. Я ругаться не люблю.

Появляется папа. Жестом показывает, что хватит мне болтать.

Спасибо, папочка!

Ну, раз пора спать, значит — пора проверить, что там «ВКонтакте».

Вот собака ехидная! Это я про Мари: цитату кинула…

«Сказать „люблю“ сложно.

Сказать „прости!“ еще сложнее.

Сказать „Канагат тандырылмаган дыктарыныздан“ — вообще капец!»

Ой, мамочки, я ж казахский не сделала! Ладно, завтра спишу у Алены.

А с утра мне повезло, живот у меня болит! До свида-анья, школа, до свида-а-ни-ия!

Папа, пожалев, разрешил остаться дома, а сам уехал «собирать очередные бумажки» к переезду. Мама, конечно, еще спит. Она так долго может — но не сегодня. Сегодня я не дам ей дрыхнуть до полудня! А нечего торчать за компом все ночи напролет.

Надо рассказать маме важное. Устраиваюсь поудобнее у нее на одеяле…

— Мам, мам!

Тут появляется братец, учится он во вторую смену, и — туда же — норовит с другой стороны.

— Пошел прочь!

Мама продирает глаза:

— Таня, ну как ты можешь? Это же ребенок!

— Это не жеребенок, а целый баран! Пошел прочь, не видишь — я разговариваю!

Но мама не дала изгнать свернувшегося от смеха в комок братца, так что говорить пришлось при нем.

О том, чего не сделала, рассказываю я.

Потом говорит мама:

— Понимаешь, область чувств — это все так… хрупко и болезненно. Всегда! И у взрослых — тоже. Думаешь, только вы, подростки, маетесь, как да что сказать? А я вот недавно читаю на одном форуме: там админ, ну совершенно вменяемый хладнокровный дядька за сорок, — и вдруг наивно так советуется с читателями: а что делать, если женщина нравится, и отношения дружеские, но он чувствует, что может быть любовь? Но если поцеловать, то вдруг эта женщина обидится, или на смех поднимет, или, что хуже всего, подумает, что он к ней пристает, и дружить перестанет… И что же ему теперь делать?