Григорий Абрамян - Кто взял фальшивую ноту?

— Конечно, — сказал он. — Весь язык инеем покрылся.

— Шоколадным? — спросил я, глотая слюнки. Мне вдруг до смерти захотелось мороженого.

— Нет, — ответил Сережка. — Тринадцатикопеечным, сливочным.

— А ну его, — сказал я, — пойдемте, ребята. Руки еще об него марать…

Вконец расстроенные, мы в этот день не отдали дяде Степе очередного взноса, а купили себе по брикету пломбира и долго обсуждали подлое Васькино поведение.

Грише, за особые заслуги, каждый из нас отломил по кусочку. Он с удовольствием съел мороженое, потом погрустнел, повздыхал и сказал:

— А за что вы Ваську прогнали?

— Пойди, он тебе сам расскажет, — посоветовали мы Грише.

Ваське был объявлен бойкот.

На следующий день мы опять говорили о Ваське и ели мороженое, но когда это должно было повториться еще раз, я твердо сказал:

— Хватит. Так мы никогда не соберем денег. А Геннадий Максимилианович уже напал на Женькин след.

Мы разыскали дядю Степу, а он ошарашил нас новым сообщением:

— Ну, голубы, молодец этот ваш… тьфу! — все забываю! Ну, толстый: сразу три рубля принес. Еще немножко Поднатужьтесь, звери-кролики, и дело с концом!

Потрясенные, мы долго ходили по пятам за Васькой и пытались заговорить с ним. Но он гордо отмалчивался. Наконец не выдержал:

— Вы думаете, что — у меня совести нет? Когда я ел мороженое, у меня, может, слезы текли из глаз…

— Откуда ты деньги взял? — спросил я.

— У меня теперь нет кошки… — страдальческим голосом сказал Васька.

— Неужели продал? — воскликнул я, хорошо знавший Васькину кошку по имени Рельса. — Она же у вас мышей боялась и вся облезлая была.

Васька покачал головой:

— Не продавал я ее. Отец мне в прошлом году аквариум купил и рыбок шесть штук — помните, это еще было в старом доме? Ну вот… А рыбки были не простые, а дорогие. Я их выловил, положил в банку с водой и отнес в зоомагазин. На Арбат ездил — вот куда! Там рыбки редко бывают в продаже. У меня их сразу купили и еще спасибо сказали.

— А Рельса обиделась и сбежала из дому? — спросил Сережка.

Васька не нашел нужным отвечать на глупые шутки. Он продолжал:

— Пришел с работы отец и говорит: «Куда, пакостник, рыбок подевал?» А я говорю: «Стал менять воду, а Рельса их съела». Отец рассердился и унес Рельсу обратно в депо…

— На перевоспитание?

— Не знаю. Только с тех пор я ее не видел.

— Жалко Рельсу?

— Жалко, — вздохнул Васька. — Бывало, так исцарапает руки, что я по три дня не мог к виолончели прикоснуться…

— Ничего, Васька, — сказали мы ему. — Зато теперь еще немного — и Женька попадет в музыкальную школу. Это тоже кое-что значит!

— А я тебе котенка поймаю, — сказал Гриша, который все время жался к Ваське. — Тебе какого: серенького или в полосочку?

— Знаете что, ребята! — воскликнул я. — Давайте все расскажем Женьке. Чего он зря мучается?

— Нет, — ответил Васька. — Так неинтересно. Лучше подождем, пока он выучится на дирижера, потом как-нибудь скажем: «А ну, Женька, верни должок, что-то мороженого захотелось!» Вот удивится!

А Женька тоже зря времени не терял. Он раздобыл большой лист ватмана, разрезал его пополам, потом склеил две половинки в длину и разложил на подоконнике. Поставил рядом пузырек с чернилами, взял в руки кисточку и принялся рисовать.

— Ба! — воскликнул я. — Да это же клавиатура!

— А для чего? — спрашивает Женька и отвечает сам себе: — Куплю самоучитель и буду тренироваться!

— Самому трудно научиться, — говорю. — Попроси Лену Мухину: она научит.

— Правильно!

Мы пошли к музыкальной школе. И словно угадали: навстречу выбегает Лена.

— Вот хорошо! — воскликнул Женька.

— Ой, мальчики, ничего хорошего нет! И она рассказала, что через полчаса в клубе домоуправления начнется концерт, за который она отвечает. А исполнитель «Орленка» заболел. Татьяна Васильевна на уроке, Геннадия Максимилиановича нет, спросить не у кого, заменить некем…

— Что делать? Ума не приложу! Без «Орленка» ну никак нельзя!

Я вдруг вспомнил письмо директрисы Людмилы Николаевны, посмотрел на Женьку и сказал:

— Пусть он споет. Он может.

— Я?! Вы с ума сошли! Я сроду нигде не выступал.

— Это совсем не страшно, честное слово! — воскликнула Лена. — Женя, будь другом, выручай. Знаешь, как нужна песня!

Сначала Женька колебался. Потом согласился. А Лена вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

— Нет, ничего не получится. Совсем забыла: программу концерта ведет Кузя.