Владислав Крапивин: Валькины друзья и паруса [с иллюстрациями]

Стараясь не грохнуть вёдрами, Валька выбрался в сени. Синее утро уже просачивалось в щели. Валька вздохнул и закашлялся: резкий холодный воздух оцарапал лёгкие. В сенях вкусно пахло зимой: снегом, смазанными лыжами и мёрзлым выстиранным бельём, которое было развешано под потолком.

Валька отбросил крючок и толкнул дверь. Он увидел сиреневый снег, чёрные ветви над забором, а левее — тёмные громады новых домов. В сумерках казалось, что дома стоят не за дорогой, а прямо перед Валькой. Они сливались с забором. Окна горели редко: было воскресное утро и во многих квартирах ещё спали.

А Вальке спать совсем не хотелось!

Он поставил вёдра на крыльцо и двумя пинками сбросил их в снег.

Тра-тара-ра! Бах!

Солнце в декабре встаёт совсем не рано. Просто Валька чувствовал: будет хороший денёк.

Над крышами больших домов небо начинало светлеть, и антенны телевизоров прорисовывались в нём чёрными штрихами. Они были похожи на модели планеров, ещё не обтянутые бумагой.

— Только попробуйте улететь! — сказал им Валька. Подхватил вёдра и вышел за калитку.

Колонка находилась в конце квартала. Она торчала у синей снежной дороги и была похожа на озябшего карлика с фантастически длинным носом и в матросском берете с помпоном. Обычно карлик скучал в одиночестве: почти во всех соседних домах был водопровод.

Но сегодня рядом с колонкой Валька увидел закутанного человечка. Малыш повесил на кран ведро и копошился у рычага.

— Андрюшка, — сказал Валька.

Валенки малыша скользнули по выпуклой наледи, которая окружала колонку. Он выпустил рычаг, покачнулся и встал прямо.

— Не работает, — объяснил он. — Видишь, Валька, я нажимаю, а вода не бежит.

Валька лёг животом на рычаг. Лязгнуло железо, и на этом дело кончилось.

— Вот видишь, — озабоченно повторил Андрюшка.

— Подожди, — сказал Валька.

Колонка начала мелко вздрагивать. Отозвалась булькающим кашлем. Потом в ней захрипело, заклокотало, и вдруг упругая струя грянула по ведёрному дну.

Полведра набралось в три секунды. Валька выпрямился, и рычаг скакнул вверх. Колонка обиженно фыркнула, погудела и успокоилась. Валька сказал:

— Такой у неё характер.

Андрюшка взглянул на колонку с уважением и потянулся к ведру.

— Подожди, сниму, — сказал Валька. — Утащишь столько?

Андрюшка приподнял ведёрко.

— Я больше могу.

— Хватит, — решил Валька. — Тебе же на третий этаж тащить. — И спохватился: — Андрей! А ведь у вас же водопровод!

— Да… водопровод, — как-то нерешительно сказал Андрюшка. — Он только булькает, а из крана пузыри идут. А умываться ведь надо. И чай кипятить. Много надо.

— А кроме тебя, никого нет, чтобы воды принести?

— Есть… А я ведь тоже есть.

— Ну ещё бы. Ты, конечно, есть… Да оставь ты пока ведро!

Андрюшка послушно опустил ведёрко и выжидательно глянул на Вальку. В меховой шубёнке и большой лохматой шапке он казался полным и неуклюжим. Но Валька-то знал, что в тёплую одежду закутан узкоплечий, худенький первоклассник.

Валька стал наполнять свои вёдра. Он наливал воду почти доверху. Что же было делать? Не тащить же при Андрюшке по полведра…

— Пойдём, — сказал он.

— Куда?

— Ну, не кудахтай. Сам же говорил: умываться надо, чай кипятить. Вот и будете кипятить.

— Ну, Валька… — без всякой радости проговорил Андрюшка. — Не надо. Я сам.

— Ты сам, а я тоже сам. Хуже тебе, что ли?

Андрюшка две секунды размышлял. И вдруг обрадовался:

— Правда, пойдём! Ты и я. — Он словно о чём-то вспомнил или что-то задумал. Но было ещё не очень светло, и Валька не разглядел его лица.

От колонки до Андрюшкиного дома столько же, сколько до Валькиного. Но вёдра-то были почти полные. Руки просто чуть не оторвались. Левое ведро зацепилось кромкой за штанину, и вода ледяным языком скользнула за голенище валенка. Валька зашипел от досады и холода.

— Что? — спросил Андрюшка, не оглядываясь. Он усердно тащил своё ведро впереди.

— Ногу промочил, — буркнул Валька.

— Я тоже, — утешил Андрюшка.

Пока Валька по одному втаскивал вёдра на третий этаж, Андрюшка терпеливо ждал у двери. Дождался и толкнул дверь плечом.

— Мама, я пришёл! И ещё Валька пришёл!

Вальке стало неловко: будто в гости напросился.