Виктор Курочкин - Короткое детство

Митька запихал сестру в люльку и опять принялся напевать: «Баю-бай, поскорее засыпай…»

Вдруг у Нюшки испортилось настроение. Она заплакала.

— Эх ты, поросёнок немытый, — простонал Локоть. — Просил тебя, а ты… — И тут Митьку осенило: «А что, если напугать Нюшку…»

Он вывернул полушубок наизнанку, стал на четвереньки и пошёл вокруг люльки. Нюшка на минуту замолкла, а потом опять принялась хныкать. Терпение у Митьки лопнуло. Он вскочил на ноги и, размахивая руками, заревел, как настоящий медведь. Того, что случилось, Митька никак не ожидал. У Нюшки перехватило дыхание, она съёжилась и посинела.

«Что я наделал. А если умрёт!» — от страха у Локтя всё закрутилось перед глазами, и он, не помня себя, так, в вывернутое наизнанку шубе, бросился к двери…

— Что такое? — испуганно спросила Елизавета Максимовна. Митька поднял глаза. На пороге стояла мать. Он не успел сообразить, что ответить, как по ушам хлестнул пронзительный Нюшкин крик. Мать метнулась к люльке, а Митька, схватив шапку, бросился на улицу.

Митька бежал к Стёпке. Стёпка бежал к Митьке. Встретились они около дома Витьки Семёнова.

— Я к тебе, Коршун, — сообщил Митька.

— А я к тебе, Локоть. Миха у нас курицу задрал.

— А я насовсем из дому сбежал.

— Неужели насовсем? — изумился Коршун. — Почему?

Митька не успел рассказать, как он напугал Нюшку. На крыльце показался Витька Семёнов с портфелем в руке.

— Гляди-ка, никак он ополоумел, — сказал Стёпка. Витька подошёл к ним, высморкался, помахал портфелем и важно изрёк:

— Баклуши бьёте. Ну-ну, бейте. А я пошёл.

— Куда? — в один голос спросили ребята.

— На работу. В правление. Меня счетоводом назначили…

Стёпка злорадно усмехнулся.

— Кто это тебя назначил?

— Елизавета Максимовна. Ну, мне с вами болтать некогда, Витька повернулся и пошёл.

Стёпка догнал его, схватил за воротник.

— Почему тебя, а не… — Стёпка хотел сказать «меня», но осекся. — Почему тебя? — повторил он и дёрнул Витьку за воротник.

— Потому что больше некого назначать! А у меня шесть классов и по арифметике четвёрка. А если ты меня будешь лапать за воротник, я пожалуюсь Елизавете Максимовне. Убери руки! — вдруг приказал Витька и топнул ногой.

Стёпка спрятал руки за спину.

— Вот так-то, — сказал Витька и зашагал, размахивая портфелем. Шёл он важно, как гусь, переваливаясь с боку на бок. Длинное пальто волочилось по снегу, хлестало по пяткам.

— Чучело канцелярское, — сказал Стёпка и сердито плюнул. Назначение Витьки счетоводом он воспринял как личное оскорбление. Митьке же просто не верилось, что Витька Выковыренный, которого он в любое время мог щёлкнуть по носу, вдруг пролез в начальники. Это было и смешно, и обидно…

Ребята отправились на поиски бревна для пушки. Сначала перерыли дрова у Митьки, потом у Стёпки, потом у соседей, и, наконец, нашли там, где и не подумали бы искать. Бревно валялось на дороге. Было оно и осиновое, и подходящего размера, и с гнилой сердцевиной.

— Замечательное! Как будто специально для нас подбросили! — воскликнул Стёпка.

Поиски бревна были долгими и утомительными. Митька так измучился, что еле держался на ногах. И Стёпкина затея с пушкой в его глазах поблёкла, показалась сомнительной. Он хмуро посмотрел на «замечательное» бревно и сердито пнул его ногой.

— А дальше что?

— Просверлим дыру с кулак шириной, и будет дуло.

— А чем сверлить?

— Сверлом.

Митька безнадёжно махнул рукой.

— Где же такое сверло найдём…

Стёпка опешил. «И в самом деле такого сверла в деревне не найти», — подумал он.

— А если прожечь? — предложил Митька.

— Прожечь? — переспросил Стёпка. И стукнул себя кулаком по лбу: — Вот балда, не мог догадаться. Айда в кузницу. Дед Тимофей нам её в один час прожжёт.

Кузница — бревенчатый прокопчённый насквозь домишко — стояла на берегу реки. Чтобы попасть к ней по дороге, надо было кругом обойти деревню. Но ребята очень торопились. И поволокли бревно напрямик по сугробам.

Кузнец дядя Тимофей, маленький, коренастый, длиннорукий, считался в деревне чудаком.

Кузнец был занят важным делом: ковал кочергу. Увидев ребят, дед бросил кочергу, подошёл к Стёпке и ущипнул его за щёку.