Хельо Мянд - Тоомас Линнупоэг

— Видите, что значит, когда организация дела находится в надежных руках.

— Не болтай, побереги свой голос, — сказала Катрин Эхалилл, — тебе еще петь сегодня придется.

Одним словом, заслугу Тоомаса Линнупоэга свели к нулю. Но Тоомас Линнупоэг и не подумал падать духом, а стал искать новый способ выдвинуться на первый план.

Мастер спорта кое-что порассказал, правда, сам он был гораздо интереснее, чем его выступление, рассказчик он был не ахти какой, ответил на вопросы и торопливо ушел — его в тот же вечер пригласила в гости еще какая-то школа. Мастер спорта имел отзывчивое сердце и не решался подвести ту другую школу, поэтому он сам отказался от программы, которую здесь приготовили в его честь. Говоря по правде, это было очень мило с его стороны — без мастера спорта все чувствовали себя увереннее, да и выступления вышли лучше.

Организованный Катрин Эхалилл ансамбль девочек спел три песни, мальчики сыграли несколько пьесок на губных гармошках, Майя продекламировала стихи, Катрин Эхалилл исполнила гимнастический номер с мячом, после нее выступили девочки-гимнастки с лентами, затем Тоомас Линнупоэг спел песню, а затем программа кончилась. Однако когда вот-вот должен был закрыться занавес, на сцену выбежали Майя и Тоомас Линнупоэг и крикнули в один голос:

— Внимание! Внимание! Только что вышел номер живой сатирической газеты. Если публике угодно, мы можем ее зачитать.

Все бурно зааплодировали в знак того, что им угодно.

Майя водрузила на нос очки и мгновенно превратилась в учительницу. Она сказала артисту Тоомасу Линнупоэгу: «Ты уже несколько недель не показывал мне дневника. Ты хоть сам помнишь, когда это было в последний раз?» Артист Тоомас Линнупоэг ответил, что он, кажется, и впрямь уже давненько не показывал. «Принесешь дневник в понедельник, — потребовала учительница, — договорились?» Артист Тоомас Линнупоэг молчал, но вовсе не потому, что роль вылетела у него из головы, а потому, что в диалоге была предусмотрена именно такая пауза. «Ты сказал «да»?» — спросила учительница Майя. Артист Тоомас Линнупоэг начал переминаться с ноги на ногу, пожал плечами и в конце концов покорно сказал: «А что же мне еще остается».

Все мгновенно догадались, что учительница Майя изображает их доброго и любимого классного руководителя, а Тоомас Линнупоэг — это Глас Народа, который вечно теряет свой дневник.

Успех Майи и Тоомаса Линнупоэга был полным. Смеялись ученики, смеялся классный руководитель. Когда одного за другим разыграли всех восьмиклассников, классный руководитель спросил:

— Тоомас Линнупоэг, а что же ты себя в кривом зеркале не показал?

— Вы хотите? — спросил Тоомас Линнупоэг. — Пожалуйста!

Тоомас Линнупоэг подмигнул Майе и поднял воротник своей рубашки. Дело в том, что Тоомас Линнупоэг время от времени придумывал какое-нибудь изменение в своей внешности. Это у него вошло чуть ли не в привычку, иначе Тоомасу Линнупоэгу было бы чересчур скучно в школе.

«Dear me! — воскликнула артистка Майя и молитвенно сложила руки. — Что ты, Тоомас Линнупоэг, опять выдумал? Большой мальчик, а ведешь себя, словно младенец. Сейчас же приведи в порядок ворот! Dear me!»

Но гвоздем вечера были, разумеется, танцы. Тоомас Линнупоэг протанцевал с Майей пять танцев подряд и поклялся протанцевать с ней и все оставшиеся, так как отношения с Майей у него теперь наладились. Но в тот самый момент, когда Тоомас Линнупоэг поклонился Майе в шестой раз, приглашая на танец, то же самое сделал и Пеэтер, так что Майе не оставалось ничего другого, как засмеяться и отказать обоим.

Однако Майя почувствовала необходимость как-то сгладить неловкость положения и, так как была окрылена сегодняшней удачей на сцене, она вдруг быстро сказала:

— Знаете, мальчики, я все-таки одержала победу над родителями.

— Какую победу? — спросил Тоомас Линнупоэг рассеянно, у него несколько испортилось настроение из-за того, что его лучший друг Пеэтер помешал ему потанцевать с Майей.

— Отец разрешил мне пойти в театральное училище.

— В театральное?! — изумился Пеэтер, и Тоомасу Линнупоэгу стало ясно, что Пеэтер и знать ничего не знает о делах Майи.

— А разве ты этого не знал? — спросил Тоомас Линнупоэг с напускным удивлением. — Это ведь такая старая история. — И тем самым яснее ясного дал понять Пеэтеру, что у него, Тоомаса Линнупоэга, и у Майи есть свои секреты. Но Пеэтер на этот намек и внимания не обратил.

— Вначале я думала, что сразу пойду учиться на артистку, — защебетала Майя, — но в Таллинне нет театрального училища, куда принимали бы после восьмилетки, а ехать в Вильянди не хочется. Вот мы и решили на семейном совете, что вначале надо закончить десятилетку. Так что со мной теперь все ясно.