Анастасия Перфильева - Большая семья

— Чего тут мешаешься? Ступай, ступай! — сердито сказала Люде одна голова.

Длинная, как жердь, доска выехала из кузова и уткнулась в снег.

Люда вскочила на ноги.

Два грузчика забрались на грузовик, а из раскрытых дверей склада сами собой покатились громадные бочки. Грузчики, навалившись, стали вкатывать их по доскам в кузов. Лица у грузчиков были красные и такие сердитые, что Люда подхватила Орешка и огляделась — где же шофёр?

Она отошла немного от грузовика, вытянула шею и стала разглядывать склад.

За складом, по узкой деревянной платформе, быстро стуча каблуками, шла какая-то женщина. Пройдя несколько шагов, она обернулась и удивлённо посмотрела на Люду. У Люды вдруг задрожали коленки: женщина была чем-то похожа на Ольгу Ивановну, только вязаная шапочка спрятала волосы. В руках она держала жёлтые квитанции и на ходу помахивала ими.

— Гражданин, вы не знаете, багажная станция — это сюда? — крикнула она встречному железнодорожнику.

— Сюда, сюда…

Люда съёжилась, прижала Орешка и повернула к складу.

Грузчики всё грузили бочки и только отдувались. Один, побольше и потолще, покосился на подошедшую Люду и пробурчал:

— И чего торчит? Шла бы себе домой… Не видала, как люди работают!

А потом из склада вышел наконец шофёр, тоже красный и сердитый, и, надевая шапку, громко крякнул:

— Ок-казия! То, говорят, на базу поезжай, то в больницу овощи подкинь!.. Эй, друзья, пошевеливайтесь!

Люда подошла и тронула его за рукав.

— А-а, ты… — Лицо у него сразу смягчилось. Он вынул из кармана большой загорелый бублик, сунул Люде и сказал: — Ну, дочка, видать, нам с тобой подольше покататься придётся, закуси маленько. Дома-то мать не затревожится?

Люда пробормотала:

— Н-нет, моя мама далеко… Она ещё не скоро! — Вдруг вспомнила Ольгу Ивановну и только поёжилась.

Зимой темнеет рано.

Вдоль шоссе мигнули и вспыхнули круглые матовые фонари, вокруг них заплясали снежные мошки. Блеснули над головой провода троллейбусов, зажглись окна высоких, уходящих к небу домов.

Справа чернел большой, огороженный решетчатой оградой сад. Машина въехала в ворота и по разметённой асфальтовой дорожке обогнула белый с колоннами дом.

На крыльце стояли два человека в шубах и поверх них — в светлых халатах. Люда погладила Орешка и прижалась носом к стеклу. Шофёр, открывая дверцу, крикнул:

— Товарищ завхоз, распорядитесь товар на кухню принять? Продбаза девяносто два!

Один в халате кивнул. Из освещённой двери выбежал низенький в гимнастёрке и отдал шофёру бумажку. Шофёр сказал:

— Выходи, дочка, ноги разомни. Накладную подписать надо. Не застыла?

Люда сползла с сиденья и вместо ответа просипела что-то. Они вылезли с Орешком, но ноги почему-то не слушались и кололись мурашками.

Люди в халатах ушли с шофёром в дом. Люда подумала и пошла за ними. Дверь была тяжёлая, резная, с красивой металлической ручкой. За нею начиналась лестница. От нечего делать Люда полезла по ней.

Откуда-то так вкусно пахну́ло вдруг свежими щами, что Орешек жалобно взвизгнул. Из приоткрытой двери в коридор высунулся доктор в странном белом колпаке. Он понюхал воздух, скосил на Люду глаза, вытянул палец и страшным голосом сказал:

— Собака? Валенки? Пальто? Кто позволил?

Люда попятилась и тихо ответила:

— Это Орешек. Мы со склада приехали.

Белый колпак нырнул за дверь, а из неё выкатилась проворная санитарка и зашептала:

— Нельзя, нельзя сюда, шеф-повар ругается! Откуда пришла?

Она подтолкнула Люду к лестнице, а Люда, пригнув голову, пробормотала:

— Это мы с Орешком. Нам он велел ноги разминать.

— С каким орешком, кто велел? Нельзя, нельзя…

Санитарка быстро вела Люду по коридору. Наперерез, чуть не столкнувшись с ними, вышла девушка с большим, уставленным дымящимися тарелками подносом в руках.

Орешек рванулся из-под шубки, плюхнулся на пол.

Р-раз!

От толчка с подноса свалился кусок хлеба.

Девушка оступилась, Орешек взвизгнул… Два!.. Раздался грохот, звон посуды, сердитый крик… Поднос вместе с тарелками перевернулся в воздухе и полетел на пол.

Люда отскочила к стене, санитарка — к другой. Девушка, всплеснув руками, с ужасом смотрела на перевёрнутые тарелки: обмазанный соусом Орешек вылезал из-под них, держа в зубах котлету…

А по коридору из захлопавших вдруг дверей высовывались чьи-то головы в белых косынках, выбегали люди в халатах, с испуганными лицами.