Николай Носов: Веселая семейка

Когда ребята разошлись, Мишка осмотрел еще раз яйца и нашел еще на одном наклевку.

– Смотри, – закричал он, – номер одиннадцатый наклюнулся!

Я посмотрел: яйцо, на котором была написана цифра «одиннадцать», тоже было с наклевкой.

– Ах, какая досада, что ребята ушли! – говорю я. – Теперь уже поздно за ними бежать.

– Да, жалко! – пробормотал Мишка. – Ну ничего, завтра увидят уже готовых цыплят.

Мы сидели у инкубатора и упивались счастьем.

– Это только мы с тобой такие счастливые! – говорил Мишка. – Не каждому небось выпадает такое счастье!

Наступила ночь.

Все давно уже спали, но нам с Мишкой даже не хотелось спать.

Время бежало быстро. Часа в два ночи наклюнулись еще два яйца: номер восьмой и десятый. А когда мы заглянули в инкубатор в следующий раз, то даже ахнули от изумления. Посреди яиц барахтался маленький новорожденный цыпленок. Он пытался подняться на своих лапках, но все время шатался и падал.

От счастья у меня захватило дыхание, сердце сильно забилось в груди.

Я поскорее взял цыпленочка в руки. Он был еще мокренький и какой-то облезлый. Вместо перьев на нем были рыжие волосики, которые прилипли к его тонкой, нежной розовой кожице.

Мишка поскорее открыл кастрюлю, из которой мы сделали грелку.

Я посадил цыпленка в кастрюлю. Мы подлили в чугунок горячей воды, чтобы цыпленку было теплее.

– Теперь он высохнет, обогреется и станет совсем хорошим, – говорил Мишка.

Он вынул из инкубатора две половинки скорлупы, из которой вылупился цыпленок, и сказал:

– Удивительно, как в такой маленькой скорлупе мог помещаться такой огромный цыпленок!

А цыпленок на самом деле казался огромным по сравнению с маленькой скорлупой, из которой он вылупился. Он ведь лежал в скорлупе скрюченный, с поджатыми лапками, с подвернутой головой, а теперь он расправился, вытянул шею и стоял на своих маленьких ножках.

Мишка принялся рассматривать обе половинки скорлупы и вдруг как закричит:

– Да это ведь не тот цыпленок!

– Как «не тот»?

– Ну, не тот, не первый! Первый наклюнулся номер пятый, а этот одиннадцатый.

На скорлупе в самом деле была написана цифра «одиннадцать».

Мы заглянули в инкубатор. Номер пятый по-прежнему лежал на месте.

– Что ж это он? – говорю я. – Раньше всех наклюнулся, а вылезать не хочет.

– Наверно, он слабенький и не может сам разломать скорлупу, – сказал Мишка. – Пусть полежит еще и наберется побольше сил.

За всеми хлопотами мы даже не заметили, как наступило утро. Взошло солнышко и стало светить в окно. На полу заиграли солнечные зайчики, и вся кухня наполнилась радостным светом.

– Вот увидишь, сейчас придет кто-нибудь из ребят, – сказал Мишка. – Они не вытерпят!

Не успел он это сказать, как пришли сразу двое – Женя и Костя.

– Смотрите на чудо! – закричал Мишка и вытащил из кастрюли цыпленка. – Вот оно, чудо природы! Ребята стали рассматривать цыпленка.

– А здесь еще три наклевки! – хвастался Мишка. – Смотрите: номер пятый, восьмой и десятый.

Цыпленок, видно, очень боялся холода. Когда мы держали его в руках, он начинал беспокоиться, а когда сажали обратно в грелку, сейчас же успокаивался.

– А вы уже покормили его? – спросил Костя.

– Что ты, что ты! – ответил Мишка. – Его еще рано кормить. Цыплят начинают кормить только на следующий день.

– А вы так и не спали всю ночь? – спросил нас Женя.

– Нет. Куда уж тут спать, когда такие дела пошли!

– Так вы ложитесь, а мы пока подежурим, – предложил Костя.

– А вы разбудите нас, если новый цыпленок выведется?

– Конечно, разбудим.

Мы с Мишкой улеглись на кушетке и моментально заснули. По правде сказать, мне давно уже хотелось спать. Ребята разбудили нас часов в десять утра.

– Вставайте смотреть чудо-юдо номер два! – закричал Костя.

– Какое «чудо-юдо номер два»? – не понял я спросонок и огляделся по сторонам.

Вся кухня уже была полна ребят.

– Вот оно, чудо! – закричали ребята и показали на грелку.

Мы с Мишкой вскочили и заглянули в кастрюлю. В ней оказалось уже два цыпленка. Один из них был кругленький, пушистый и желтенький, как яичный желток. Совсем настоящий красавец!

– Какой замечательный! – говорю я. – Почему же наш первый такой облезлый? Все засмеялись:

– Да это и есть ваш первый.

– Какой?

– Вот этот, пушистый.

– Да нет! Наш вот тот, голенький.

– Этот голенький только что вылупился. А первый уже обсох и стал пушистый.

– Вот так чудеса! – говорю я. – Значит, и второй такой будет, когда обсохнет?