Александр Иванов - Захарка-следопыт

— Холоднющая, — сказал он.

— Семян я тебе дам, банку тоже, — сказала бабушка. — Но ты помоги мне с семенами разобраться. Я ведь совсем плохо вижу. Что на бумаге написано? — бабушка развернула бумажный пакетик и протянула его внуку.

— «Бычье сердце», — прочитал Захарка и засмеялся. — Это что за «бычье сердце»?

— Так называют помидоры, сорт такой. Растут они большие, как бычье сердце. Давай сюда. А это какие? — протянула она ему другой пакетик.

— «Сливки».

— Тоже посеем, хорошие помидоры, — сказала бабушка.

Захарка удивлялся названиям разных сортов помидоров, замучил бабушку вопросами.

— А зачем ты в марлю семена заворачиваешь?

— Чтобы мягче лежать семенам было. А теперь слегка зальём их тёплой водичкой и поставим в тёплое место.

— Зачем в тёплое?

— Чтобы быстрее проросли. Некоторые семена могут быть холостые.

— А что такое «холостые»?

— Это семена, которые не прорастут, — терпеливо объясняла бабушка.

— А почему они не прорастают?

— Ты бы лучше шёл уроки делать, — сказала бабушка: она не знала, как ответить внуку, чтобы он понял. — Некоторые семена не всходят, потому что они либо мёртвые, либо слабые.

— Разве семена живые?

— Живые. Иди, решай свою задачу, а сеять будем только через три дня.

На дворе стало совсем тепло. Снег почернел и осел. На лугу появились первые островки опаявшей земли. Захарка хотел забраться на крышу сарая, но вдруг услышал песню жаворонка. Небольшая, похожая на воробья птичка, махая короткими крылышками, висела над землёй и пела. Пела весело и задорно.

— Бабушка, жаворонок прилетел! — закричал Захарка, забегая в комнату.

— Ну вот, а ты не верил мне, когда я жаворонков пекла, — улыбнулась бабушка.

А на четвёртый день, когда Захарка вернулся из школы, бабушка сказала:

— Семена проклюнулись, можно приступать к севу.

— А как это семена проклюнулись?

— Вот, смотри. Видишь маленький беленький росточек? — Бабушка протянула семечко помидора. С боку его торчал заметный хвостик.

— Давай я его посажу.

— Сади, — сказала бабушка. — Вот тебе банка с землёй. В неё и сади. Это и будет твой «огород». Только надо за ним ухаживать, поливать, — улыбнулась бабушка.

Захарка спичкой проты́кал в земле ямки и опускал в них проросшие семена. Потом так же, как и бабушка Вера, засыпал ямки землёй и полил тёплой водой.

— Ну вот, смотри теперь поливай свой «огород», чтобы земля не засохла, — сказала бабушка.

Стал Захарка ждать, когда же в его банке прорастёт рассада. Поливал через день, по нескольку раз на день заглядывал в банку. Земля чёрная, ни одного росточка нет. Посмотрит на бабушкины ящики — и там ничего нет. Пусто, чистая земля. А когда на пятый день пришёл из школы, вдруг заметил, что земля в его банке в нескольких местах приподнялась, а из-под неё еле заметные белые росточки выглядывают.

— Бабушка! — закричал Захарка. — Смотри, помидоры всходят!

— А ты как думал? Семена — та живые, вот в рост и пошли, — сказала бабушка. — К теплу поднимутся, подрастут, на огород их пересадим. Летом и зимой с помидорами будем.

Шевчук привёз с собой из отпуска пса Смелого.

Смелый, ещё молодой и беспородный — обычная дворняжка, — не по возрасту был понятлив и имел свой характер. Упрямый оказался пёс. Уж если ему что-то надо, он всеми путями постарается добиться своего.

В марте в Сибири морозы стоят ещё крепкие, особенно по ночам. Днём солнце поднимается высоко, и верхний слой снега подтаивает, а ночами замерзает и покрывается плотной коркой — настом. По такому насту собаки, лисы и зайцы бегают свободно, а человек проваливается. Но человек есть человек, он и лыжи на ноги нацепит. А вот копытным животным беда: не могут они по насту ходить. А снегу к этому времени всюду много.

Основную дорогу к Трошину пробивают бульдозеры, а лесные — некому. В лесу можно проехать только на тракторе да на лыжах. На Груне — и думать нечего, даже верхом не проедешь: запросто можно угробить лошадь.

Но любители поживиться народным добром ещё встречаются. Заедет такой в лес на тракторных санях — половину деревьев изведёт.

Поэтому Шевчук и направился в лес на лыжах. Дня за два-три, думал, обойдёт все лесные угодья. За ним увязался и Смелый. Бежит в десяти шагах от Юрия Николаевича, под каждый бугорок, под каждый кустик нос лохматый суёт.

Обошли они Чёрный лес, Долгий. Тишина вокруг, и всюду нетронутый снег блестит на солнце, будто стеклом покрылся. А когда зашли в Анютин лес, Смелый забеспокоился, засуетился и вдруг помчался в чащу. «Чего это он учуял? — думает Шевчук. — Если зайца, то косой свободно от него уйдёт, да и лиса близко не подпустит».