Людмила Жданович - Пропали каникулы

Саша принялся соображать, как исправить положение, чтобы девчонка не сочла его круглым дураком, но тут кусты лозняка раздвинулись, и к реке вышли двое ребят.

Одного, с длинным удилищем, Саша узнал сразу. Это был Юзик, с которым он не захотел разговаривать утром. Чуть впереди легко шагал темноволосый парнишка со светлыми весёлыми глазами.

— Ага! Вот ты где, Натка! — воскликнул Юзик и, не взглянув в Сашину сторону, подошёл к ней и что-то сказал. Должно быть, что-то смешное, потому что девочка, закинув голову, весело рассмеялась.

«Весёлая! И про книжку забыла…» — недовольно подумал Саша.

Втроём они принялись что-то обсуждать, а Саша, чувствуя себя лишним, сидел в стороне и злился. «Юзик, конечно, мог на меня утром обидеться, а этот долговязый чего даже не смотрит?» — с досадой подумал он.

Саша встал и, не оборачиваясь, зашагал по зелёному речному берегу. Ничего, в городе его ждут настоящие, верные друзья, и он жив не будет, если сегодня-завтра не вырвется к ним…

— Погоди! — услышал он за спиной голос Натки. — Пойдём с нами!

Саша только упрямо мотнул головой. Ишь ты, можно подумать, что он им и впрямь нужен! И ему ещё больше захотелось домой.

Он остановился у торчащего из воды, поросшего мхом валуна, взобрался на него и сел, опустив ноги в воду. Из-за валуна появилась смешно, толчками плывущая стайка рыбёшек. Саша шевельнул ногой, и мальки испуганно бросились врассыпную, а потом снова собрались вместе и застыли в зеленоватой тени от куста, насторожённо шевеля прозрачными, словно слюдяными, хвостиками. На дне течение шевелило покрытый мхом прутик, и казалось, что там ползёт змейка… «Сегодня же сбегу отсюда, — сдвинув брови, решил Саша. — Пропадут каникулы!»

Где-то невдалеке сухо зашуршала осока, и Саша, обернувшись, увидел Натку. Она шла быстро, к вискам её прилипли мокрые после купания завитки волос. «Видно, что-то случилось», — подумал Саша, но на всякий случай независимо отвернулся — очень надо! — и удивился, когда Натка остановилась рядом.

— Я так и думала: сидишь тут один и скучаешь! — быстро взглянув на него, сказала она с укоризной. — А с нами не пошёл!

Саша растерянно молчал.

— Конечно, я понимаю: ребята незнакомые и всё такое, — сорвав веточку полыни, Ната помяла её пальцами. — Но как узнаешь их, сразу поймёшь — ребята хорошие!

Сообразив, что Натка вернулась за ним, Саша обрадовался и отвернулся, чтобы она не заметила этого:

— Зачем знакомиться? Вам, кажется, и без меня весело.

— Так ведь тебе плохо! — удивлённо воскликнула Натка. — Что, так и будешь целое лето один у речки сидеть?

Шагая за Наткой, Саша всё удивлялся, почему так легко поддался на её уговоры. Получилось, вроде без этих ребят он и впрямь жить не может…

— Идём напрямик, так быстрее, — раздвигая ветки, сказала Натка, и Саша, свернув за ней, опять подивился своей податливости — только что он презирал эту девчонку, а теперь топает за ней…

«Всё от скуки!» — решил Саша и услышал:

— Тебя как зовут?

— Меня? Саша, — и тут же поспешно поправился: — Александр.

— А меня — Наташа. Высокого мальчика — Андрей, который поменьше…

— Знаю, — перебил её Саша. — Того, что поменьше, зовут Юзик, он по соседству с моей тётей живёт.

— С тётей Глашей? — живо обернувшись, улыбнулась Натка. — Значит, и мы с тобой соседи!

— А Андрей… он местный? — почему-то заинтересовал его долговязый парнишка.

— Нет. Из Москвы.

Саша вздохнул: везёт же людям! Небось, парады не по телевизору, на Красной площади смотрит!

Натка вдруг ойкнула, остановилась, и Саша увидел, что она, как в капкан, попала ногой в колючую проволоку.

Она дёрнулась, чтобы освободиться, и по её ноге юркой змейкой скользнула вниз тёмная струйка крови.

Ещё не ощущая боли, Натка обернулась к Саше. Лицо у неё было растерянное и испуганное. И Саша, вдруг почувствовав себя сильным, рванулся к ней. Осторожно распутав проволоку, он достал носовой платок. Крепко перевязал ранку, хмурясь, сказал:

— А теперь домой надо. Проволока ржавая, папа говорит, это очень опасно. А он врач, знает…

Натка тоскливо вздохнула:

— Теперь уколы делать будут. Больно! Мне однажды уже делали…

Саше стало жалко эту большеглазую испуганную девчонку, и он, сдвинув брови, строго сказал:

— Ничего, от этого не умирают!

Но, повторив слова отца, так заставлявшего его в детстве пить рыбий жир, Саша смутился: человеку больно, а он, дурак, острит.

— Пойти с тобой? — смущённо предложил он, но Натка отрицательно покачала головой.