Клара Джимиева - В стране сказок

Маленький Аслан бежал по двору вприпрыжку и весело напевал:

Бежал он в дом за флаконом из-под духов и никому не мешал. Но старый петух, просто от вредности, подкрался к нему сзади и клюнул в босую ногу.

Аслан заплакал от боли и досады. Может быть, он простил бы такую обиду серому волку или злой собаке, но петуху? Никогда!

Мальчик пнул его, и драчун отскочил. Аслан еще топнул, думая, что петух бросится наутек. Но не тут-то было. Вытянув шею, расставив крылья и, выкрикивая короткое и сердитое «ко-ко-ко!», он снова шел на Аслана.

— Ты что?! — возмутился мальчик и от неожиданности попятился назад. Видя, что его противник не собирается отступать, он побежал к дому.

Коко (так звали петуха) нагнал его у дверей и успел клюнуть второй раз, да в то же самое место! Из ранки засочилась кровь. Аслан захлопнул дверь и, громко плача, забрался под стол. Как будто надо было прятаться еще и в комнате. Он поревел там немного и вылез. Конечно, он бы плакал и дольше, если бы кто-нибудь из взрослых находился дома. Но пожалеть его было некому: бабушка Разиат сразу после завтрака ушла в сад, мама — в школу, а дедушка — на ферму.

Аслан опять осмотрел рану и решил не вытирать кровь с ноги, «пусть нана [1] Нана — ласковое обращение к бабушке (у осетин). посмотрит», как ему было больно.

Он взобрался на подоконник. И так, с заплаканными глазами и размазанной по смуглым щекам грязью и сидел. Нижняя толстая губа его отвисла, а тоненькие брови сошлись на переносице. Он все еще всхлипывал. С взлохмаченных черных кудрей его сыпался на подоконник крупный речной песок, когда наклонял голову, чтобы утереть вдруг набежавшие слезы.

А Коко ходил по двору и что-то угрожающе выкрикивал. Он был страшно недоволен тем обстоятельством, что калитка закрыта, а все куры гуляют на улице.

— Я тебя не трогал! — крикнул ему Аслан резким толчком кулака, растворив обе створки окна. — Так не поступают! Я не обижал тебя!

— Ко-ко! — сердито прокричал старый петух и, скривив шею, посмотрел на мальчика одним глазом.

«Еще насмехается, ух!» — И Аслан крикнул громче прежнего:

— Посмотришь, посмотришь! Я скажу дедушке, и он тебя выгонит из дому!

— Хо! — прохрипел Коко, будто усмехнулся.

Аслан сразу даже слов не нашел от такого петушиного нахальства.

— Да у тебя… у тебя хоть бабушка есть? — презрительно бросил он наконец.

Петух остановился посреди двора и молча повернул ухо и маленький черный глаз в сторону окна.

— Ага! Нету! — торжествовал Аслан. — И дедушки у тебя нет! А у меня есть и дедушка, и бабушка. Вот! — и мальчик показал униженному противнику язык. — А у моего деда Тасо — золотые руки. Так дядя сказал в клубе, когда собрание было. Вот! Дедушка знаешь кем работает? Не знаешь? А я знаю! Он работает с-самым с-с-самым главным ветерина… ветериранным, нет, ветеринарным врачом в колхозе. А сколько у него медалей? Ничего ты не знаешь!

Аслан вынес из другой комнаты шкатулку с медалями и стал их показывать своему обидчику.

— Теперь понял, кто такой мой дед?

— Ко! — наклонил голову петух.

— То-то же! — примирительно сказал Аслан, приняв громкое «ко» за восхищение подвигами его дедушки.

Коко, не двигаясь с места, вертел и вертел головой, поглядывая на мальчика то одним, то другим глазом.

— А это… карточка моего папы.

Мальчику хотелось рассказать, что папа его летчик и живет далеко на Севере, но он опустил фото на подоконник. «Задразнит еще, как Фатима. Раскричится, что нет у меня никакого папы».

Аслану стало грустно. «Врет Фатима, — стал разговаривать он сам с собой. — Папа присылает нам деньги. Он скоро приедет! Дедушка тоже сказал маме: «Он нужен мальчику».

Обо всем этом петуху Аслан не стал рассказывать. Он посмотрел на своего противника задумчивыми темными глазами и спросил:

— У тебя хоть карточка отца имеется?

Петух молча направился в глубь двора.

— Сдаешься?! — воскликнул Аслан и весело рассмеялся.