Жан-Филипп Арру-Виньо - Омлет с сахаром

— Нет уж, Тимми, — возразил я.

— А лучше Милу, как у Тинтина [5] Тинтин — молодой и энергичный репортер с характерным чубом, главный герой популярной серии комиксов «Приключения Тинтина» бельгийского художника Эрже. Во всех приключениях его сопровождает верный друг — белый фокстерьер Милу. , — внес свою лепту Жан В.

За ужином мы распихали по карманам остатки мяса, но когда пришли кормить щенка, в корзинке никого не было.

— Катастрофа! — запаниковал Жан А. — Он убежал!

Мы обшарили всю комнату, заглядывали под кровать, во все шкафы и полки, но тщетно! Это то же самое, что искать иголку в стоге сена, — в комнате всегда беспорядок, а пес такой маленький, что мог спрятаться где угодно.

— Что же нам теперь делать? — расстроился Жан В.

— Но он же не мог сам выбежать из комнаты, — рассудительно заключил Жан А. — Давайте положим в миску еду, и он прибежит на запах.

Это был отличный план. Я уже читал о таком в одной книжке про дикую природу: чтобы привлечь тигров, охотники в Индии привязывают к столбу козу.

Мы выложили объедки в миску, поставили ее в центре комнаты, а сами спрятались под одеяло на кровати и начали наблюдать за ловушкой.

— Думаешь, это сработает? — спросил я.

— Тише, — прошептал Жан А. — Заткнись и смотри.

Мы прождали целый час, пялясь в темноту и затаив дыхание.

— Ну что теперь? — не выдержал Жан В.

— Ничего.

— Может, лучше колбасы ему подложить? — предложил я. — Может, он больше колбасу любит.

— Опасно, — справедливо заметил Жан А. — Если нас засекут на кухне, нам крышка. Нужно ждать. Он скоро выйдет.

Прошел еще час. Щенок так и не появился.

Родители уже легли спать, в квартире было тихо. У меня заболели глаза, и я стал заметно нервничать.

— Может, он залез в твои ботинки и задохнулся, — пошутил Жан А.

— Очень смешно, — ответил я, а на сердце кошки скребли.

Вдруг в комнате зажегся свет.

— Может, мне кто-нибудь объяснит, что это… делает в моей кровати? — раздался голос над головой.

Мы медленно выглянули из-под одеяла, прищурив глаза, будто только что проснулись.

— Кто? — переспросил Жан А., зевая.

На пороге стоял папа в пижаме и с зубной щеткой в правой руке.

В левой у него болтался Тимми-Милу-Гвардеец, и жевал носок.

— Даже не прикидывайтесь, что не знаете, о чем я, — ледяным голосом произнес папа. — Устроим военный совет. Жду всех в гостиной.

Дело приняло по-настоящему опасный оборот.

Зря мы рыдали и умоляли — папа оставался непреклонен и утром собирался отнести щенка в приют.

— Мне тоже его жалко, — согласился с нами папа. — У него очень милая мордочка.

— Они его убьют, — не переставал рыдать я. — Они засовывают собак в пакет и топят!

— Да нет же, — возражал папа. — Они будут за ним ухаживать, пока не найдется новый хозяин. Он будет счастлив, вот увидишь. Он будет жить в большом доме, где много места. А здесь, в маленькой квартирке, он скоро сойдет с ума. Вы согласны?

Мы кивнули, спорить было бесполезно.

На следующий день я ничего не мог есть. В школе плакал из-за пустяков. Проходя мимо мусорки, ждал, что ко мне вот-вот выскочит наш неуклюжий щенок, и на глаза наворачивались слезы.

— Уверяю тебя, ему там хорошо, — пыталась успокоить меня мама. — Ему тоже нужны друзья. Приют для него как детский лагерь.

Но по голосу было слышно, что она сама не верит в то, что говорит.

Однажды вечером папа вернулся с работы с мешком в руках.

— Держите, — сказал он, покашливая. — Это — вам.

Это была перевязанная веревкой коробка из-под обуви с продырявленной крышкой.

Внутри сидела маленькая белая мышь.

Она была не больше десяти сантиметров в длину с острой мордочкой и маленьким розовым хвостиком. Я взял ее в руки, и она сразу же заползла ко мне в рукав! Сама меня приручила!

— Это нам?! — повторял я, не веря своим глазам. — Навсегда?!

— Конечно, — сказал папа. — Она очень чистоплотная и привита от всех болезней. Но убирать за ней будете сами. На меня даже не рассчитывайте.

Мы бросились обнимать папу.

— Обещаешь мне больше так не грустить? — спросил папа, когда подошла моя очередь его обнять.

А через несколько минут мы все вместе уже вовсю тискали мышку в руках и придумывали ей имена — словом, в комнате воцарился привычный гам.

— Как вам «Жан-Мышонок»? — предложил папа. — Продавец сказал, что это мальчик и с ним будет… меньше проблем.

Папа — очень хороший врач. Когда через неделю брюшко Жана-Мышонка стало вдруг округляться, он добавил: