Елена Усачева - Механизм чуда

— Это Гришка занудствует. Антураж создает настроение. Давай я тебе коробку дотащу до дома.

Ева не могла взгляд оторвать от подвески. Жук. Круглое брюшко. На обороте шестеренки с торчащими выступами, как будто дыхальце у настоящего жука.

— Это круто! — пробормотала Ева, стаскивая очки. — А как ты меня нашел?

— Я бы вчера пришел, но Пушкин не помнит твоего адреса, а Тоха уверяет, что никогда его не знал. Это я потом догадался взять у Стива номер мобильного. Он же мне сказал, где Тоха раньше учился, вот я и пришел. А из-за чего вы с Тохой поссорились?

— Из-за принципа неопределенности Гейзера.

— Кого?

— Ну, тот, который… формула… поделенная пополам… больше или равно.

— Гейзенберга! А при чем тут он?

— Поэтому и поссорились, что ни при чем.

— Ну, ладно, — ничего не понял Ра. — Пошли к тебе, пока Пушкин вазу не отнял. Очень он переживал, что ему ничего не досталось. Все кричал, что отец у Антона богач. Мог и пример подарить, и что-нибудь более существенное.

— Значит, не мог.

— Не знаю. Я этого отца второй раз в жизни видел. Странный он какой-то.

— Весь в сына.

Ра кивнул и загрустил.

Из сумки вновь раздалась незнакомая мелодия.

— Что за…? — выругалась Ева.

— Что там? — Ра заглянул ей через плечо. — О! Пушкин! Будет вазу клянчить — не давай. Лучше нам отдай. Мы ее разобьем, а осколки…

— Музыка.

— Что музыка?

— Незнакомая. У меня такой не было. Откуда?

— Может, ты лунатик? По ночам встаешь и рингтоны себе на телефоне меняешь?

И взгляд такой хитрый-хитрый.

— Не смешно, — обиделась Ева. — Может, это заразно, и теперь твой мобильник тоже дурить начнет…

— Мать! — орал Пушкин в ответ на ее вялое «алло». — Тебя бог искал.

— Нашел. — Ева знаками попыталась показать, что Пушкин спрашивает про Ра. Но по воплям из динамика солнечное божество и так все понял. Он опустил очки на глаза, приставил два пальца к виску и губами сделал такой звук, как будто стреляет.

— Значит, присвоила себе мою вазочку?

— Зачем? Мы ее как раз тебе несем.

— Вот и несите. Да осторожней, чтобы не разбить. И тебя тут, кстати, еще кое-кто ищет.

— Антон?

Черт, черт, черт! Кто ее за язык тянул?

— Лучше. Топай давай.

Пушкин резко сбросил звонок. В ухо противно пискнуло, рождая воспоминание о рингтоне. Где-то она эту музыку слышала. Не хватает в ней чего-то. То ли петь там должны, то ли дышать тяжело.

— Чего хочет от тебя любитель муз? — спросил Ра. Пока Ева говорила, он успел отнять у нее сумку с учебниками, перекинул через плечо, и теперь она сползала, мешая нести коробку.

— Хочет вазу.

— Я же говорю, не отдавай. Из ее черепков получится прекрасная мозаика. Нам как раз в кружке нужно кое-что украсить. Я к Саше не пойду, провожу только.

Сумка сползала. Ра подхватил ее, опасно качнув коробкой.

— Уронишь, — предупредила Ева.

И он уронил. В подземном переходе Евина сумка сползла с его плеча, Ра поддернул ремень, махнув рукой. Коробка врезалась в перила, завязка лопнула, разрешая картонке продемонстрировать силу свободного падения, прерванного встречей со ступеньками лестницы.

— Может, не нести ее Пушкину? — с сомнением спросила Ева: коробка выглядела помято, было боязно ее открывать.

— Неси. Она — его. Просто слегка изменила форму. Но содержание то же: каолин, песок, полевой шпат и что-нибудь еще. Если очень надо будет, склеит.

Хорошо ему было говорить, он к Сашке не пошел. А Ева пошла и сразу же трижды пожалела об этом.

— Где моя ваза? — орал Пушкин, заглядывая в коробку. — Это что?

— Она изменила форму. — Ева сдерживалась, чтобы не расхохотаться. — Но сохранила содержание.

— Какое содержание? — в голосе Пушкина звенела обида.

— Примера.

Лицо Пушкина заострилось от огорчения.

— Ничего, — прошептал он, — я тебе тоже какой-нибудь пример подарю.

В душе Евы мелькнула тревога. Пушкин мог отомстить жестоко. Но станет ли он делать это из-за какой-то вазы?

— У нас одному парню тоже так подарочек сделали. Ему не понравилось, он пошел и повесился.

— Я приду на твои похороны. — Ева собралась уходить. Пушкин в мрачном настроении — это скучно.

— Погоди! — перехватил ее за локоть хозяин. — У меня для тебя тоже есть подарочек. — Пошли в комнату.

— Что? Пример подготовил? — решила немного поупираться Ева.

— Пошли, пошли. Это наглядное пособие.

Он снова сидел на подоконнике. Легко так, словно ему было не сорок, а двадцать. Одна нога согнута, другая вытянута. Смотрит в окно.