Ника Муратова - Гавань разбитых ракушек

Она не стала смотреть ему в глаза, чтобы не видеть насмешливого взгляда. Пусть смеется сколько влезет. На этих узких улочках, до отказа набитых людьми, протискивающимися сквозь толпу наглых покореженных такси, невнимательных детей и ослов, везущих товары на скрипучих телегах, ее «Лендровер» непременно что-нибудь или кого-нибудь заденет под ее «чутким» руководством. Пусть уж лучше Родионов мучается и отвечает потом за последствия.

Из-под колес машины разбегались грязные дети, в окна заглядывали любопытные женщины в цветастых тюрбанах с корзинами вяленой рыбы, орехов кола и другой мелкой снеди на головах. Таксисты пытались нагло протиснуться между машинами и толпой, застревая в итоге одним колесом на обочине, другим — на проезжей части, тормозя все движение.

Она позвонила Муссе заранее, и он вышел на перекресток, чтобы встретить их и проводить к магазину. Если бы он не размахивал старательно руками, они бы успешно проехали поворот, потому что пыльные, усыпанные ларьками улочки выглядели совершенно одинаковыми. Старое здание, где он обитал более десяти лет, продали банку под строительство, и Муссе пришлось переехать на другую, еще более тесную улочку.

— Заходите, мадам, прошу, как всегда, все самое лучшее по самым лучшим ценам.

Мусса, человек-колобок в необъятном африканском платье-хафтане и крошечной шапочке на голове, излучал невероятную радость по поводу приезда гостей. Он говорил на смеси ломаного английского и французского, но, когда понял, что спутник его клиентки говорит по-французски, полностью перешел на привычный ему язык.

— У меня много нового товара, только скажите, что желаете, я найду все в лучшем виде!

Магазин располагался в помещении три на четыре метра, и огромное количество превосходных изделий со всей Африки было просто свалено в одну кучу — маски, ножи, оконные рамы и многое другое навалено друг на друга, покрыто толстым слоем пыли. Ольга осторожно перебирала предметы, сдувала пыль и рассматривала с восхищением. Ткани из Мали, настенные фигурки из Ганы, слоники из Зимбабве, бусы со всех частей Африки возрастом не менее ста лет, сделанные из янтаря, привезенного в Африку работорговцами, черепашьи гребни из Канакри, барабаны из Сенегала, выгравированные деревянные божества из Египта, расписные керамические серьги из Марокко… Ольга не могла остановиться. Она отложила в сторону уже с десяток предметов и все еще не решалась, на чем остановиться. Денег у нее с собой было не очень много, но хотелось все же купить что-то необычное и памятное. Денис терпеливо наблюдал за ней, перекидываясь при этом словами с Муссой. Наконец Ольга, вся покрытая пылью, прислонила к стене два профиля из темного дерева — мужской и женский, деревянную антилопу и маску из Мали с необычной резьбой.

— Хороший выбор, — сказал Мусса. — Старинная работа, дерево прошло испытание временем, уже не треснет ни от влаги, ни от жары.

— И как, ты думаешь, я это провезу? В мой маленький чемодан не поместится, — произнес Денис по-русски.

— Придумаешь. Как-нибудь провезешь. Спроси его, сколько стоит.

Торговаться было даже неловко. Мусса и так назвал низкую цену, на центральном рынке в Банжуле такой товар стоил бы раз в пять дороже. Мусса завернул покупки в синий пластиковый пакет и бережно отнес в машину.

— Приезжайте еще!

На прощание он вынес острый нож в черном кожаном чехле с металлическим ободком.

— Это подарок — нож туарегов. Для хорошего воина, как вы. — Он с уважением протянул нож Родионову. Тот поклонился и взял подарок.

— Ничего себе, я все купила, а подарок тебе, — возмутилась Ольга. — Вот так всегда, если уж везет кому, так во всем. И с чего он решил, что ты воин?

Мусса стоял на дороге и долго махал им вслед, широко улыбаясь.

В тот же день Денис уехал. Не сказал, ни когда они вновь увидятся, ни что от нее требуется делать в его отсутствие, ничего вообще не сказал. Попрощался по-дружески, забрал все сувениры, бережно обернув их в свои вещи.

Сколько ни силилась Ольга не разреветься, а все же, как только машина скрылась за поворотом, влетела в свой дом и уселась на пол, заливаясь слезами. Ну что за дура! Что за идиотка! Он ведь все знаки ей подал уже, только сделай маленький шажок, совсем маленький шажок навстречу, и все, возможно, встанет на свои места. Но ведь нет. Страх. Гордость. Упрямство. Список можно продолжать до бесконечности. Только делу это не поможет. Он уже уехал. А ей оставаться здесь и терзаться отчаянием.