Ника Муратова - Гавань разбитых ракушек

Ольгу же поглотил именно танец.

Со временем она научилась различать подлинный танец, пропитанный особой магией и страстью, и яркое, но лишенное скрытого смысла выступление для несведущих. Ольга не раз ездила к гриотам, горя желанием выучить хотя бы несколько движений западноафриканского танца. Она открыла для себя, что гриоты — одно из самых удивительных явлений Западной Африки, чье население существует по строгим кастовым законам. Гамбийцы получают свой статус вместе с рождением. На самой верхушке общества традиционно — знатные семьи местных аристократов и военачальников. Затем идут фермеры, торговцы, группы людей разных профессий, передающихся из поколения в поколение, — мастеров по дереву, коже, портных. Где-то среди этого уровня находились и гриоты. Они хоть и были одной из самых низких каст, всегда пользовались огромным уважением, так как именно гриоты являлись носителями традиций, легенд и семейных историй, были ответственны за передачу знаний и опыта из поколения в поколение. Среди гриотов традиционно было много певцов, музыкантов и танцоров, именно посредством музыки и песен они передавали и передают информацию. Гриоты называли себя охранниками истории, и Ольга не могла с этим не согласиться. Из всего увиденного ею в Гамбии именно в школе гриотов она почувствовала наиболее близкое соприкосновение с африканской культурой.

Помимо талантов танцоров и музыкантов, гриоты славились своими колдунами-лекарями, которых называли марабу. Знания марабу передавались по наследству, любой африканец прежде всего считал нужным обратиться к марабу, а уж потом думать о враче. В школе гриотов Лара представила Ольге одного марабу, заглянувшего туда проведать своего подопечного. Пожилой морщинистый мужчина с жилистым, худощавым и ширококостным телом пристально рассматривал гостей, не говоря ни слова. Лара его уже встречала раньше, она ходила к нему, чтобы узнать, что именно он выдает женщинам при определенных проблемах со здоровьем. Это «что-то» часто оказывалось очень эффективным, и Лара горела желанием понять, что же находилось в составе.

Марабу, обвешанный многочисленными кожаными квадратиками и треугольниками, в которых были спрятаны свертки с молитвами, лишь иногда кивал головой и как-то странно покачивался из стороны в сторону. И когда женщины уже уходили, он вдруг подошел к ним, взял обеих за руки, там, где бился пульс на запястье, и что-то сказал Ларе. Та отшатнулась, переспросила его. Он улыбнулся и ответил немногословно. Лара тоже улыбнулась, выглядела при этом как провинившаяся школьница.

Когда они вышли, Лара молчала.

— Что он тебе сказал? — не выдержала Ольга.

— Увидел у меня одну болезнь, о которой я не забочусь.

— Какую?

— Извини, это личное. Не буду тебя грузить. Просто он напомнил мне, что не надо запускать.

— Странно, что марабу должен напоминать об этом дипломированному врачу.

Хотела пошутить, а получилось язвительно как-то. У них вообще с Ларой устоялся несколько странный стиль общения — вроде бы дружба, есть о чем поговорить, но при этом Лара постоянно вынуждала Ольгу защищаться. По самым разным вопросам. Демонстрировала свою силу, а духом она была, несомненно, сильнее Пановой. Пользовалась превосходством с позиции «черная на черной земле своя, а белая — чужая». И тем не менее постоянно оказывалась рядом, если вдруг нужна была серьезная помощь. Ольга побаивалась ее. Нуждалась в ней. Иногда пыталась огрызаться в ответ на ее выпады. Чаще всего проигрывала. Иногда, как в случае с марабу, находила слабое место и кидалась это показать. А все оттого, что сама открывала свои слабые места куда чаще.

— Я не стараюсь показать, что знаю ответы на все вопросы, — спокойно ответила Лара, нисколько не обидевшись.

— А кто старается?

Лара пожала плечами и усмехнулась:

— Было бы странно, если бы кто-то так думал, правда?

К концу четвертого месяца жизни Ольги в Маракунде жара стала просто невыносимой. Клиника, как и предсказывали, переполнилась больными. Разгадка была проста — основной пик постельных утех в семьях приходился на первый месяц после священного мусульманского месяца Рамадан, а потому к сентябрю плоды тех утех как раз «поспевали» и спешили появиться на свет. К этому добавлялась малярия, случаи которой увеличивались в дождевой сезон, и прочие прелести тропиков с низкой гигиеной. Ольге приходилось довольно часто ездить в лагерь беженцев, так как там начались перебои поставок и возникло множество проблем, хоть и не связанных напрямую с работой ее проекта, но все же оказывающих влияние. Люди то прибывали, то уезжали из лагеря, и было совершенно неясно, почему, по крайней мере напрямую, с военными действиями в Касамансе это связать не удавалось.