Алексей Мусатов - Дом на горе

Роса мало-помалу спала.

Лычков в последний раз запустил руку в пшеницу – достаточно ли она просохла, – переглянулся с Мариной и подозвал к себе учетчика:

– Радируй в эмтээс! Начинаем!

Учетчик побежал в вагончик и, включив полевую радиостанцию, передал в усадьбу МТС, что комбайновый агрегат бригадира Лычкова в четыре тридцать начал уборку хлебов.

Комбайны тронулись.

Костя с Пашей, как завороженные, шагали рядом с машинами.

Неуклюжие с виду ящики комбайнов вдруг ожили и удивительно преобразились. Пришли в движение все неподвижные, загадочные до сих пор шестеренки, звездочки, валики, цепи. Где-то в середине комбайна сердито взвыл стальной клыкастый барабан, нагоняя свистящий ветер; в хвосте машин запрыгали большие и маленькие решета, словно непокорный и сильный зверек бился в клетке и не мог вырваться на волю.

Но вот наступило и самое интересное. Стоящий на верхней площадке комбайна штурвальный, торжественный, как часовой на посту, опустил почти до самой земли длинный зубчатый стальной нож. Нож пришел в движение, подрезал под корень стебли пшеницы, и бегущее брезентовое полотно понесло их к клыкастому барабану. Прошли секунды – ив огромную клетку соломокопнителя полетела легкая шелковистая солома, из коленчатой трубы в железный ящик – бункер – янтарной струей потекло зерно.

Здравствуй, добрый урожай!..

– Вот это машина! – почтительно сказал Костя, провожая взглядом комбайны. – Прямо-таки за сто людей работает: и жнет, и молотит, и веет…

– Ничего не скажешь, – согласился Паша. – Кто строил – с головой был человек…

Мальчики направились к полевому табору, получили волов, запрягли их в телеги и поехали за водой. Быки с таким царственным высокомерием и медлительностью тянули по пыльной дороге бочку с водой, что никакая сила в мире – ни хворостина, ни мольба, ни грозный окрик – не могла заставить их прибавить шагу.

К тому же они имели привычку частенько ложиться посреди дороги и отдыхать, сколько им вздумается.

Костя выходил из себя, орал на быков, но Паша был невозмутим и утешал приятеля:

– А ты плюнь, береги жизнь молодую… Быки, они и есть быки – у них такой режим дня: час поработали – десять минут передышки.

Прислонившись к бочке с водой, Паша даже ухитрялся немного подремать.

Кроме всего, путь водовозов пролегал как раз мимо полевого тока, где около сортировки работали девочки.

– Ребята, какой марки у вас машина? – фыркая, кричали они. – Не «Му-два»?

Паша, которому очень понравилась такая кличка, смеялся вместе с девочками, а Костя проезжал с каменным, неподвижным лицом и оставался глух и нем к шуткам.

Лычков был доволен ребятами: воду они всегда доставляли вовремя. Но зато беспокоила его выгрузка зерна из бункеров. Две подводы, запряженные лошадьми, с трудом успевали отвозить пшеницу от комбайнов к полевому току. То и дело над комбайнами взвивался красный флажок, сигналя возчикам, что бункеры полны зерном и их пора разгружать. Но подводы были еще далеко, и комбайнам приходилось останавливаться и ждать. Лычков потребовал от Марины еще одну подводу. Та пообещала, но свободной подводы все не находилось.

– Большая машина, а простаивает из-за какой-то телеги. Паршивое дело! – обиделся Костя и с досадой заговорил о том, что их водовозная работа – не работа, а дом отдыха, и для доставки воды за глаза достаточно одной пары быков. – Надо что-то смекнуть, Паша!..

И ребята смекнули. Раздобыли у завхоза две пустые бочки, поставили их на концах делянки и наполнили водой. Пока расходовался этот водяной запас, успевали подвезти воду на одной паре быков, а вторая пара оказалась свободной.

Костя запряг ее в телегу-бестарку и заявил Лычкову, что он будет помогать возить зерно. Однако нагрузить зерно на ходу никак не удавалось. Медлительные быки не поспевали за ходом «Сталинцов», приходилось останавливать машины и ждать, пока шла выгрузка пшеницы.

Лычкову это не понравилось:

– Так я за день с добрый час времени потеряю. Не пойдет это дело!

Костя бросил на быков негодующий взгляд и погрозил им кулаком:

– Эх вы, лбы чугунные! Зачем только корм на вас тратят! Прицепить вас к комбайну за дышло да тягать, как на буксире…

– Как, как? – прищурившись, спросила Марина.

– На буксире, говорю! – с отчаянием принялся объяснять Костя. – Трактору, ему что… хоть десять таких тихоходов потянет.

– А ведь хитро! – засмеялась Марина. – Слушай, Лычков, подхватывай смекалку: цепляй быков к комбайну.