Алексей Мусатов - Дом на горе

– Убедили, теоретики! Принимаю ваш способ, – согласилась Марина и поставила часть школьников копать между хворостяными валами канавы.

Санки с хворостом между тем беспрестанно тянулись из лесной чащи к Пасынкам. Школьники разбились на пары: один тащил санки спереди за веревку, другой подталкивал сзади. Так было легче и удобнее.

Костя нагружал свои вместительные санки щедрой Рукой и, впрягшись, тянул их, как добрая лошадка. Вася ьызвался помочь ему:

– Надорвешься ведь, чертушка! Давай вместе возить.

– Нет, нет, – запротестовал Костя, – девчат выручай.

В очередную поездку в лес Костя так много наложил в санки хворосту, что едва хватило веревки, чтобы увязать его. По ровной дороге санки катились довольно легко, но на крутом пригорке тяжелый груз дал себя знать. Косте пришлось согнуться в три погибели, веревка больно врезалась и плечи, стало жарко.

Навстречу попалась Варя с пионерами. Ребята только что отвезли хворост на Пасынки и сейчас возвращались обратно к лесу.

Заметив Костю, девочка бросилась к нему:

– Жадность тебя одолела! Разве так можно?

Она подозвала Кольку с Петькой и приказала им подталкивать Костины санки сзади.

– Да что я, маломощный, один не довезу? – обиделся Костя.

– А ты не спорь! Мне со стороны виднее, – сказала Варя. – А тебе такое задание будет: за ребятами смотри, чтобы они носы не поморозили.

Костя вынужден был согласиться, но, когда девочка отошла, он приятельски подмигнул Кольке и Петьке:

– А теперь шагайте своей дорогой. Без вас обойдусь.

– Нет, не можем, у нас дисциплина! – ухмыльнулся Колька. – Мы прикрепленные к тебе. По заданию вожатой.

– Ну ладно, – погрозил им Костя, впрягаясь в санки, – толкайте тогда. А я вам потом натру носы, поплачете…

В разгар работ к Пасынкам подъехали сани. Из них вылезли Никита Кузьмич и Анна Денисовна.

– Едем из города, видим – народу в поле полно, – пояснил Никита Кузьмич Марине. – Зачем это ты людей в такую стужу подняла?

Марина объяснила, что только вчера вечером Сергей Ручьев распорядился срочно провести снегозадержание. Вот и пришлось спешно поднимать бригаду.

– Оно, конечно, разумно, – согласился Никита Кузьмич. – Как говорится: «Снег на полях – хлеб в закромах».

– Отец, ты посмотри! – показала Анна Денисовна на поднимающихся из лощины школьников с санками. – Да тут войско целое!.. И Витя наш старается. И Галина с ними.

Никита Кузьмич засуетился, снял с себя рукавицы, башлык и понес было их сыну.

– Еще в тулуп сынка закутай! – Анна Денисовна цепко ухватила мужа за рукав. – Не конфузь ты его перед ребятами. А проморозится – не беда, крепче будет. – Она посмотрела на высокие хворостяные валы и лукаво переглянулась с Мариной. – Что-то и я застыла, отец. Не разогреться ли нам? Привезем-ка на участок возика два-три хворосту. Ты как?

И то ли Никита Кузьмич тоже начал замерзать, то ли еще почему, но он, крякнув, сел вместе с женой в сани и повернул лошадь к лесу.

К сумеркам валы из хвороста и канавы покрыли все поле.

Усадив школьников в сани, Никита Кузьмич и Анна Денисовна повезли их домой.

Проехав мост, Никита Кузьмич заметил впереди на дороге какую-то фигуру, одетую в дубленую, сидящую колоколом шубу.

– Э-э! – крикнул он. – Посторонись!

– Это же Федор Семенович! – шепнул Витя.

Никита Кузьмич, нагнав учителя, остановил лошадь и приподнял шапку:

– До правления, Федор Семенович? Садись подвезем!

– Да у вас и без меня полный комплект.

– Ничего, потеснимся!

Школьники усадили Федора Семеновича рядом с собой, и Никита Кузьмич пустил Гордого крупной рысью.

Еще лютовали по ночам морозы, ветер порой переметал дорогу и громоздил новые сугробы, но приметы весны нарастали с каждым днем.

Небо стало чище, выше, просторнее. И солнце, совершая по нему свой недолгий путь, успевало многое натворить за день: сочилась с крыш капель, сползали лавины влажного снега, вытаивали на солнцепеке завалинки, около стволов деревьев появлялись глубокие лунки.

Просо в школьной теплице вырастало на славу. Высокое, кустистое, с мощно развившимися стеблями, оно доходило ребятам почти до подбородка, а низкорослого Прахова скрывало даже с головой.

– Это как та горошина в сказке, – удивился дед Новоселов, заглянувший как-то в теплицу: – пол пробуравила, потолок с крышей пробила и до самого неба дотянулась. А не пустоцвет ваше просо? Зерно-то будет или нет?

Школьники и сами побаивались, как бы буйное просо не оказалось пустоцветом.