Любовь Воронкова - Старшая сестра

– А у нас ёлка будет? – спросил однажды Антон, стоя у новогодней витрины.

– Будет, – ответила Изюмка уверенно.

Но Антон смотрел на Зину и ждал ответа.

Будет у них ёлка или нет? Зина и сама не знала. Отец ничего не говорил… Может, пойти да купить самой? А как она её понесёт? А может, обойтись без ёлки?..

Зина поглядела на ребят и встретила две пары глаз, устремлённых на неё.

– Будет ёлка, конечно, будет! – поспешила ответить она.

«Хоть волоком, да притащу им ёлку!»

До Нового года оставался один день. А перед Зиной стояла гора дел и забот. И она не знала, как ей справиться. Только что прошли контрольные. Отец ей настрого приказал:

«Дома делай только самое необходимое, уроков не запускай. Дома потом и выстирается и вымоется. А сейчас самое главное – учись».

И Зина большие хозяйские дела всё откладывала да откладывала.

Контрольные прошли хорошо, но Зина была недовольна: затесались две четвёрки – по русскому и по географии. Уже не круглая пятёрочница. Конечно, с такими отметками закончить полугодие не стыдно. Лида Лимонова, например, которая только и держится на тройках, могла бы позавидовать Зине. Но что из этого? Зина-то всегда училась отлично.

Огорчился этим и отец. Но виду не показал, а сделал весёлое лицо:

– Молодец! Норму держишь! Не хуже, чем у людей, а?

Зина тоже постаралась улыбнуться. Однако не нашлась что ответить.

– Ну, а теперь как же, дочка, у нас с хозяйством будет? – спросил отец. – За что приниматься?

Зина окинула взглядом комнату. Скука давно не мытого и не чищенного жилища смотрела из всех углов: запылённые цветы, застиранная, плохо проглаженная скатерть, смятые чехлы на диванных подушках… Эти подушки где только не побывали! И на полу под столом, когда Антон и Изюмка устраивали себе там квартиру, и в углу за диваном, где они строили пещеру… А уж про пол и говорить нечего. Зине трудно было мыть полы: не хватало времени и не хватало сил.

– А ещё целый бак белья нестиранного, – прошептала Зина, подытоживая запущенные хозяйские дела.

– Да… – Отец подавил вздох и только крякнул, словно поднимая большую тяжесть.

Зина сжала губы и молча глядела на отца. И хотя оба они молчали – каждый из них знал о тяжести, лежащей на сердце другого.

«Береги отца… Береги отца…» – эти слова прозвучали в воспоминании так отчётливо, будто Зина сейчас снова услышала их. «А как же мне беречь его? Вон он какой худой, чёрный, и морщины на лбу…. Раньше всегда бритый ходил, чистый, причёсанный. А сейчас? Вон борода-то… И на висках седина. А рубашка… ворот-то какой заношенный!»

Зина ещё крепче сжала губы и, чтобы отец не увидел, что к глазам её подступили слёзы, отошла к окну, раздвинула шторы. Морозные стёкла переливались огоньками при свете уличного фонаря, а в круглые проталинки глядел синий вечер.

«Не смей! – приказала Зина сама себе. – Не смей плакать! Не смей!»

Это помогло. Будто кто-то посторонний приказал ей, и Зина, переводя дух, отошла от окна.

– Ну и что же? – бодрым голосом начала она, снова подойдя к отцу. – Вот как возьмёмся завтра за всё сразу да всё и сделаем! И квартиру вымоем. Бельё я после праздника в прачечную отнесу, а кое-что сегодня ночью постираю.

Отец поглядел на неё:

– Постираешь! Эх ты, канареечка моя! Да где ж тебе с бельём справиться?

– Вот и справлюсь! – горячо возразила Зина, тронутая ласковым словом «канареечка». У них в семье такими словами зря не разбрасывались. – А ты, папочка, пойди побрейся и новую рубашку надень. И причешись как следует!

– Ну, я и так хорош, – усмехнулся отец.

Но Зина не отступилась:

– «Хорош»! Вот так хорош! Папочка, а если бы мама тебя таким увидела, что бы она сказала, а?

Отец вдруг встал и подошёл к зеркалу. Он глядел на себя немножко изумлённым взглядом, будто был не совсем уверен, он ли это.

Антон, который строил для Изюмки домик из карт, оглянулся на отца и засмеялся:

– Папка сам себя не узнал!

– Да-а… – Отец покачал головой, не спуская глаз со своего отражения. – Вот это да-а… – И, виновато поглядев на Зину, провёл рукой по колючим щекам и взлохмаченной голове. – Да она меня, пожалуй, и домой-то не пустила бы, – сказал он. – Просто бродяга какой-то!.. А ведь послезавтра праздник!

Сказал – и вдруг, хлопнув себя по лбу, остановился среди комнаты:

– А ёлку-то? А ёлку-то мы что же?..

– Давай я схожу! – живо предложила Зина.

Отец с усмешкой поглядел на неё:

– Ты, кажется, и этого мне не доверяешь? Ну уж нет! Ёлку я сам куплю. Пойду завтра с работы и захвачу. Не беспокойся, выберу хорошую.