Алексей Сочев - Первое знакомство (сборник)

— Ветер налетит — он и сам поломается, — коротко бросил Колька, продолжая своё дело. — А если дождь, тогда как?

— Эх, жаль, что я раньше не догадался, — с сожалением вздохнул Петя. — А то бы мне мама знаешь какую туристскую палатку купила.

— «Купила»! Деньги вам девать некуда! — насмешливо хмыкнул Колька. — Мы сейчас такой шалашик построим — похлеще твоего покупного!

— Построишь… А из чего?

— Разве на речке мало рогоза и камыша?

Петя не представлял себе, как можно из этого длинного и гибкого камыша построить шалаш, но расспрашивать Кольку и этим выдать свою беспомощность в таком, по-видимому, простом для Кольки деле было неловко, и он весело согласился:

— Точно, я и забыл о камыше!

В этот день Петя впервые испытал стыд оттого, что ничего толком не умел делать. За что бы он ни взялся, Колька обязательно всё переделывал по-своему, и у него получалось гораздо лучше. Конечно, можно было бы обидеться и сказать, что к нему придираются, но Колька ни разу его ни в чём не упрекнул и работал молча, делая всё быстро и крепко. К вечеру шалаш был готов, да какой шалаш!

Дед охотно разрешил Пете спать в саду. И вот они с Колькой забрались в шалаш, улеглись на душистом сене и притихли, прислушиваясь то к далёкому кваканью лягушек, то к крику ночной птицы на болоте, то к разноголосому собачьему лаю на селе. Вскоре Колька уже сладко сопел носом, а Петя всё ещё ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Было жутковато от этой таинственной темноты, непривычно спать на сене: покусывали комары, какой-то жук шевелился под подушкой и тоже мешал. Мешала и ещё одна тревожная мысль: вдруг Гаврюшка не побоится их присутствия в саду и всё же явится ночью? Что делать в этом случае, Петя ещё не решил, и этот нерешённый вопрос не давал покоя. Мальчик уснул поздно и, как ему показалось, слал совсем немного, как вдруг резкий и заливистый свист разбудил его.

Колька выглянул из шалаша и досадливо почесал затылок.

— Проворонили Гаврюшку, — тяжело вздохнул он. — Вот увидишь, какой-нибудь подвох нам приготовил.

Едва ребята вылезли из шалаша, как увидели на меже, разделяющей усадьбы, Гаврюшку и его брата Митьку. Лица у них насмешливые, а картузы полны черешен.

— Эй, сторожа, хотите черешен? — крикнул Гаврюшка.

А Митька прибавил, слегка шепелявя:

— Если б знали, как их лвать тлудно! Петька, ты под челешней лестницу подставь, а то лазить плохо!

Петя и Колька оторопело переглянулись. Понятно, братцы полезли именно ночью, чтобы насолить им. А они спали, как медведи в берлоге.

— Плохо дело, — пробормотал Колька. — Теперь раззвонит по всему селу да ещё и нашу свинячью езду пристегнёт.

Гаврюшка бросил в рот несколько ягод, аппетитно пошлёпал губами и, выплюнув косточки, продолжал:

— Петя, тебе чего дать, картошки или черешен?

— Зачем мне твоя картошка нужна?

— Ха! Да тебе ж, бедненькому, картошки и понюхать не дают. Я в бинокль каждый день наблюдаю, когда вы обедаете.

— Врёшь, всё врёшь! — вспыхнул Петя.

Мысль, что Гаврюшке уже всё известно, неприятно поразила его. Ох, и неладно всё получается!

— Вру? — насмешливо прищурился Гаврюшка. — А у меня свидетели есть — Вовка Кравченко и Васька Сухарь. А вон и ещё один свидетель — чья сапка в картошке валяется?

— Ну и пусть валяется.

— Ты думаешь, мы не видели, как ты на ней верхом ездил? Прямо любитель верховой езды — то на сапке, то на свинье!

У Пети даже слёзы выступили от стыда и обиды, а Гаврюшка продолжал всё с той же издёвкой:

— Лодырь, бери сапку да сапай картошку, а то тебе дед её и понюхать не даст. Он старик правильного характера.

— Я лодырь, а ты… — Петя лихорадочно искал нужные слова и наконец нашёл их. — А ты лодырь на всю школу, даже переэкзаменовку получил! Да сам-то ты умеешь сапать?

— Ещё и тебя научу!

— Не спорь, — шепнул Колька. — Они с братом завсегда первыми всё выпалывают. Это у них считается упражнениями для укрепления бицепсов.

«Нужно было о прополке не говорить, а только о переэкзаменовке», — с досадой подумал Петя. Но теперь отступать было уже поздно, и он храбро прибавил:

— А насчёт картошки ты набрехал — я ем её сколько угодно.

— Набрехал, говоришь? Ладно, посмотрим! — так и загорелся Гаврюшка. — Докажи! Я свидетелей приведу, и мы в бинокль будем наблюдать.

— Приводи, — храбро ответил Петя, — только побольше собери, со всего села!

Сердце у Пети на мгновение дрогнуло. Что, если дед не пойдёт на уступку и по-прежнему не даст ему картошки? Но эта мысль показалась просто чудовищной. Разве дед допустит, чтоб его родного внука опозорили на всё село? Ни за что не допустит. Отбросив всякие сомнения, Петя ещё раз вызывающе крикнул: