Жаклин Уилсон: Секреты

Я прислонилась лбом к холодному стеклу и глядела на фейерверк, не мешая ей щебетать.

— Ну а ты, Дарлинг? Какая у тебя будет свадьба? Ведь твоей подружкой на свадьбе буду я?

— Я никогда, никогда не выйду замуж, — сказала я.

— Почему? — Пэтси была озадачена. — Может, ты, когда вырастешь, станешь очень даже хорошенькой. И потом, ты ведь можешь носить контактные линзы.

— Я не хочу выходить замуж. Не хочу выйти за глупого, противного зануду старика, нет уж, благодарю покорно.

Пэтси немного подумала, потом сказала:

— Значит, тебе нужно сделать карьеру. Кем ты хочешь стать?

— Понятия не имею.

— Я знаю, что хочу быть артисткой, или певицей, или танцовщицей, ведь я могла бы и то, и другое, и третье, — объявила Пэтси гордо. Потом, помолчав, сказала: — Я совсем не хотела хвастаться. Я же знаю, Дарлинг, ты можешь стать суперклассной бизнес-леди и способна заработать целое состояние. Мама говорит, что ты ужас какая умная, гораздо умнее меня. Ну, все в порядке? И тогда ты тоже сможешь жить в Паркфилде. И мы, ты и я, могли бы жить рядом, чтобы наши дома сообщались между собой.

О да, конечно. Продолжай мечтать, Пэтси. Возможно, ты и будешь жить в этом шикарном Паркфилде. Но у меня-то нет ни единого шанса.

Дорогая Китти,

пожалуй, этот год мне не очень-то нравится. Он ничуть не лучше предыдущего. Он ХУЖЕ.

Все свои решения я уже нарушила. Вернее, первое из них нарушила фактически сразу. Считалось, что я сижу на диете: «Разумное питание для подвижных детей». Это книга. Ее написала мамина подруга. У нее есть сын Бен, и он тоже толстый. В школе его называют Биг-Бен.

Мама решила, что по этой причине Бен и я можем подружиться, и потому пригласила их к нам на новогодний вечер.

— Я бы хотела, чтобы ты была хорошей маленькой хозяюшкой и особенно внимательной к Бену.

— Ой, мама, это же так нудно! Я вообще не хочу иметь дело с мальчиками. Особенно с Беном.

Я всегда держалась так, будто не выношу мальчиков. Если уж быть честной, то, думаю, это потому, что они не выносят меня. В этом (только в этом) мы с Анной Франк — полная противоположность. Она всегда пользовалась успехом и имела уйму друзей-мальчишек. У меня же их не было никогда.

А с Беном мы вообще не ладили. Когда мы были маленькими, он вечно норовил столкнуть меня с моего трехколесного велосипеда, а однажды нарочно разбил голову моей куклы Барби. Я не видела его год или два и подумала, может, он исправился. Мама сказала, что он ужасно разжирел и категорически отказывается следовать диете своей мамы. Я решила, что, в конце концов, тут у нас может найтись что-то общее.

Бен действительно оказался невероятной громадиной, в просторной хлопковой рубашке и армейских штанах. Им полагалось бы сидеть мешком, но Бену они были в обтяжку. Я старалась изо всех сил быть Хорошей Хозяюшкой. Предлагала ему разные напитки и лакомства, старалась поддерживать непринужденный разговор. Увы, разговор становился, напротив, все принужденнее, угрожая вообще скатиться в молчание. Я спросила его, какие предметы в школе ему нравятся больше других. Еще спросила, какие он предпочитает телепрограммы. И какой марки его мобильник.

— Послушай, это что, какая-нибудь дурацкая анкета? — буркнул он.

— Нет. Я просто старалась поддержать разговор, — ответила я, чувствуя себя оскорбленной.

— Тебе незачем крутиться вокруг меня, Индия.

— Да я не против, — пробормотала я.

— А я против, — сказал он и, отойдя, принялся болтать с Фебой.

Феба — любимая модель моей мамы. Она на год младше меня, но держится так, словно намного старше. У нее дивные волосы, мягкие черные кудри, и большущие-большущие глаза, и еще — она тоненькая. Она так красива, что мне просто больно смотреть на нее. Даже мама становится мягче, когда разговаривает с Фебой. Голосок у нее сентиментальный и противно сладенький.

Слава богу, папа не втюрился в Фебу.

— Она похожа на Бэмби с париком на голове, — прошептал мне папа, когда мы в первый раз ее увидели. Я хотела хихикнуть, но получилось неудачно: я фыркнула, и из носа что-то вылетело.

Я поискала папу среди гостей, но, кажется, и он не хотел, чтобы я крутилась вокруг него. В одной руке он держал бутылку виски, другой придерживал за плечи подругу Ванды Сьюзи — она тоже помощница у кого-то. Сама Ванда отправила по электронной почте письмо своей семье в Австралию и ушла к себе в комнату лить слезы. По-моему, она тоскует по дому. Мне не разрешили уйти в свою комнату. С идиотской улыбкой на лице я должна была обносить гостей угощениями.