Жаклин Уилсон - Дневник Трейси Бикер

— Да, но, может, это серьезный перелом. Его нога показалась мне странной: почему-то кости торчали не там, где надо. А что, если врачи не сумеют ее собрать? Вдруг занесут инфекцию — и вся нога загноится и плесенью покроется! Еще отрезать придется!

— Заткнись, Трейси! Такого быть не может, правда?

— Мы его даже не заметили. Так увлеклись дракой! — рыдала я.

— Ты бесстрашный маленький боец, Трейси! — сказал Футболист.

— Больше никогда не буду драться. Простить себе не могу, что Александр пострадал.

Я вздохнула и задумалась: как именно врачи лечили Александра? Футболист тоже вздохнул. Мы все делали по очереди. Я вздыхала — он вздыхал. Я заерзала — Футболист тоже начал ерзать.

Я встала, чтобы немного размять ноги, и чуть не столкнулась с супружеской парой, которая вбежала в приемный покой. Мужчина был очень высокий и похож на начальника. А женщина — маленькая и робкая, с тревожным и подвижным лицом, как у мышки. Мне не пришлось долго гадать, кто они такие. Я быстро села на свое место.

— Насколько я знаю, наш сын, Александр, попал в травматологическое отделение, — сказал мужчина медсестре.

— Скажите, пожалуйста, нам можно его увидеть? С ним правда все в порядке? — спросила женщина со слезами в голосе.

Их повели по коридору. Футболист тяжело вздохнул. Я тоже.

— Пора уходить, Трейси, — сказал он.

Я понимала — это было самое мудрое решение. Но мне надо было дождаться и узнать, что с Александром все будет хорошо, даже если меня поколотит его папаша с кейсом — ведь я нанесла его сыну увечья! Наверное, мне даже хотелось как следует схлопотать от его родителей. Так мне и надо!

Футболист решил, что это безумие. Но все равно остался.

Мы ждали и ждали. Ждали очень долго. И еще чуть-чуть. Вдруг раздался писклявый голосок Александра. Я была точно уверена, что это он. Александр появился в инвалидном кресле, которое катил его папа, а мама семенила рядом. Его нога была в гипсе и чуть приподнята.

— Александр! Как ты? — спросила я, подбегая к нему.

— Трейси! И Футболист здесь! Вы так долго меня ждали? — взволнованно спросил Александр. — Мама, папа, это мои друзья!

— Александр нам много про вас рассказывал, — сказала его мама.

— Да, всыпать бы вам всем по первое число, — мрачно сказал его папа.

— Говорил тебе, надо было смыться, — пробормотал Футболист.

— Это я во всем виновата. — Я хотела, чтобы мой голос прозвучал дерзко и храбро, но вместо этого раздался тихий писк, и никто меня не услышал.

— Глупо прогуливать. Уверен, у вас будут такие же неприятности со школой, как и у Александра, — сказал его папа, грозя мне и Футболисту пальцем. — А в общем я рад, что вы подружились. Александру всегда было трудно найти друзей — он очень робкий.

— Вы оказались замечательными друзьями, — сказала мама Александра. — Александр нам все рассказал, как вы умно и по-доброму себя повели, когда он споткнулся. Другие дети могли бы убежать, а вы его подняли, попытались помочь и привезли в больницу. Мы вам так благодарны!

Футболист и я стояли, переминаясь с ноги на ногу. Мы смотрели на Александра, а он нам улыбался.

— Александр — наш лучший друг, — сказала я.

— Да, он наш товарищ, — сказал Футболист. — Ну как? Все хорошо?

— Слушай, он нормально выглядит? — нетерпеливо спросила я, толкая локтем Футболиста.

Футболист пожал плечами:

— Знаешь, твой вопрос не по делу, если гипс подбирается к телу. Ой, опять я стихами заговорил!

— Молодец, Футболист. Все правильно сказал! Сейчас со мной все в порядке. Я просто сломал большеберцовую кость.

— Но ты же ушиб ногу! — воскликнул Футболист.

— Совсем тупой! Большеберцовая кость и находится в ноге. А у тебя вместо мозгов — кость, Футболист!

— А тебе не придется теперь всю жизнь провести в инвалидном кресле? — спросил Футболист.

— Нет, дорогой, — сказала мама Александра. — В кресле он будет только в больнице. А потом Александру придется всюду ковылять с костылем.

— Я не смогу нормально ходить целых шесть недель, пока гипс не снимут, — сказал Александр.

— Целых шесть недель! Это ужасно! — воскликнул Футболист.

— Нет, это просто замечательно! — воскликнул Александр, и глаза у него засветились. — Меня теперь долго не заставят ни во что играть!

— Ну хватит, Александр, — вздохнув, раздраженно прервал его папа.

— Я бы умер, если бы мне не разрешили играть в футбол целых шесть недель. Прямо измучился, пока здесь сижу, — ни побегать, ни мяч погонять, — пожаловался Футболист.