Виктор Голявкин: А ты постарайся!

– Никуда я не пойду, – говорю.

Вожатый мне пальцем погрозил:

– Отстань от нас, я тебя предупреждаю.

– Не отстану, – говорю.

– Неужели ты не понимаешь, мальчик, что ты нам нежелателен? Ну, что ты пристал к нам, зачем? Разве можно так поступать? Тебе ведь не разрешают с нами идти, а ты идешь. Ну, разве это хорошо?

Санька говорит:

– Ему одному скучно живется. Он на все пойдет.

– Кто это на все пойдет? – спрашивает вожатый. Вид даже какой-то испуганный у него стал.

– Я все равно за вами пойду, – говорю.

Ребята говорят:

– Он теперь дорогу обратно не найдет.

Санька говорит:

– Он, наверное, дорогу обратно забыл, как же он теперь вернется?

Вожатый так разнервничался!

– Не валяй дурака! – кричит. – Мы совсем мало прошли! Кого вы из меня хотите сделать?!

Санька ко мне подскочил и на ухо мне шепчет:

– Ему все кажется, из него хотят простофилю сделать…

Я сразу задом к лесу попятился.

– Не смей за нами идти! – крикнул мне вслед вожатый.

Я за дерево спрятался. Они постояли, в мою сторону посмотрели и пошли.

Я подождал, пока они подальше отойдут, и за ними пополз. Потом их потерял. Вскочил, за ними побежал.

Бежал, бежал, а они мне навстречу идут. Выходит, я вперед их забежал. Я обратно бежать. Ребята смеются, а вожатый вслед мне кричит, чтобы я домой возвращался. Некоторое расстояние пробежал, остановился, чтобы дух перевести.

Постоял, отдышался и забыл, откуда я бежал. И в какую сторону мне теперь бежать. Я, значит, на месте крутился и все стороны перепутал. Стал бегать по лесу, их звать.

То в одну сторону побегу, то в другую, то в третью, а то и в четвертую.

– Кто здесь?! – кричу. – Кто здесь?!!

Сел на пенек, а слезы у меня из глаз каплют.

А если я дорогу обратно не найду, только одни кости мои в лесу найдут?

Поплачут родители над моими костями… Простят, что школу пропускал… Если бы они знали, что от меня одни кости останутся, они бы меня ни за что на свете, никогда, ни за что не ругали бы…

Вдруг слышу:

– …ок, ок, ок!

Они!

Ура!

Куда теперь бежать? К ним или от них?

Если я к ним побегу, вожатый опять меня гнать начнет, но в то же время, если я от них все время бегать буду, тоже не дело. Не для того я, в конце концов, в поход собрался, чтобы вокруг них по лесу бегать!

Отряд приближался.

А я назад.

Вдруг песня прекратилась. Опять их потерял.

Тогда я слезы вытер и пошел вперед наперекор всему. И чего это вожатому кажется, будто из него хотят простофилю сделать? С чего это он взял? У меня такой мысли вовсе не было, как бы ему объяснить, что у меня такой мысли никогда в жизни не было.

Я их издали увидел.

Вдруг испугался идти наперекор всему и за куст лег. Из-за своего укрытия наблюдаю, как они рассаживаются, вынимают бутерброды из рюкзаков и едят.

Мне так есть захотелось! Хоть ложись да помирай. Вовсю себя ругаю за то, что утром поесть не успел, а теперь после этой бестолковой беготни в желудке, наверное, совсем ничего не осталось.

Я к ним направился из-за своего укрытия. Вид у меня был что надо! Заплаканный и весь в земле.

Навстречу мне Санька выбежал. Он меня первый заметил. Я на него умоляюще посмотрел и говорю:

– Дай мне кусок бутерброда, тогда я опять в лес уйду…

А ребята кричат:

– Смотрите, смотрите, он опять идет!

Санька говорит:

– Пусть человек идет с нами, куда он теперь обратно пойдет, вы посмотрите, какой он голодный и усталый…

Он дает мне бутерброд, и я его моментально весь целиком в рот запихиваю. Вожатый говорит:

– Я никакого морального права не имею брать тебя с собой.

Санька говорит:

– Человек ведь пропадет, голодный и заблудший…

Ребята говорят:

– Дайте ему бутерброд в таком случае…

Ребята вокруг меня столпились и сразу мне несколько бутербродов дали.

– Пусть он ест! – кричат. – Дайте ему поесть! Не мешайте ему есть!

Вожатый подождал, пока я наемся, и говорит:

– Почему ты все время за нами шел, негодный мальчишка?

– Это я его позвал, – говорит Санька.

– Твои выходки ни с чем не сравнимы, – говорит вожатый, – никто нам права не давал брать с собой посторонних.

– Какой же он посторонний, – говорит Санька, – если он наш сосед.

– Сосед – это еще не значит, что не посторонний, – говорит вожатый.

– Соседи должны быть друзьями, – говорит Санька.

– Ты все-таки, может быть, найдешь обратно дорогу, мальчик? – спрашивает вожатый.

– Да как же я ее найду? – говорю. – Вы что!

– Неужели не найдешь?