Виктор Голявкин - А ты постарайся!

– Меня тоже Санькой зовут. (Врет, наверное!)

А другой говорит:

– Ты подальше отойди, нечего возле ворот торчать…

Перешел я на ту сторону, сел на травку и сижу. И на часовых уничтожающим взглядом смотрю. Мог бы и не отойти, стоял бы себе, и все! Да я отошел, чтобы разных там неприятностей не было.

А прямо ко мне идет из ворот Санька, а под мышкой у него футбольный мяч. Молодец он все-таки, меня увидел!

– Ты чего здесь стоишь? – говорит. – Проходи в лагерь, очень хорошо, что ты пришел! Как раз к футбольному матчу с нахимовцами поспел!

– Да ты что! – говорю. – Как же я туда пойду, если меня вчера выгнали!

– Так это вчера, а не сегодня, тем более к нам сегодня нахимовцы с того берега приезжают. Если тебя спросят, скажи, что ты нахимовец, и все!

Санька подкинул вверх мяч, поймал его и говорит:

– Напрасно ты думаешь, что все только о тебе и думают. Ох, и покажем мы этим нахимовцам!

Я решил почему-то, что с нахимовцами драка предстоит, не хватает еще, чтобы меня как нахимовца избили!

– Нет, нет, я туда не пойду…

Санька очень спешил, ему нужно было нахимовцев встретить, и он меня к воротам потащил, а я упирался. А на часовых он даже внимания не обращал, как будто бы их нет.

Он меня к самым воротам притащил, а часовые зачем-то в сторону отошли, непонятные какие-то часовые! Или они его боялись, но они от ворот совсем отошли.

Раз так, я в ворота вошел, тем более они меня раньше не пускали. Как только мы на лагерной территории очутились, Санька сразу убежал, а мне крикнул, чтобы я на стадион отправлялся.

Со мной рядом сели девчонки. Они все время на меня смотрели и смеялись. Девчонки ведь часто смеются просто так.

Они смеялись, смеялись, а потом одна девчонка спрашивает:

– Скажите, пожалуйста, вы не из нашего лагеря?

Я вздрогнул и говорю:

– Я нахимовец.

Она говорит:

– Ой! Я же чувствую, что вы не из нашего лагеря! А вы, наверное, отдельно приехали? – спрашивает.

– Совершенно отдельно, – говорю.

– А форма у вас какая? – спрашивает.

– Форма, – говорю, – у нас футбольная.

– А почему у вас форма не морская…

– А мне в ней жарко!

– Правильно! И я так думала!

– А вы можете это озеро в длину переплыть?

– А у вас есть подводные лодки?

– А ленточки от бескозырки во рту держат, когда ветер?

– А если ураган, можно ленточки во рту удержать?

– А бывает так, что ныряют, а потом не выныривают?

– А когда торпеду пускают, барабанные перепонки не лопаются?

– А когда качка, можно устоять, чтобы ни за что не держаться?

Скорей бы футбол начался.

Я им отвечал, отвечал, а потом чувствую – больше уже не могу отвечать! Спросят меня что-нибудь, а я им говорю:

– Это военная тайна.

Тем более я себя чувствовал все время напряженно на лагерной территории. Я им несколько раз ответил, что это военная тайна, и они от меня отстали.

Тут как раз выбежали на поле футболисты, а впереди своей команды бежал Санька-капитан.

Зрители стали свистеть и хлопать, а девчонки шептались.

И вот начался этот знаменитый матч, который потом сам Санька описал в дневнике своего отряда:

«На совете дружины мы решили пригласить к себе на товарищескую встречу по футболу нахимовцев. Учитывая то, что они находятся как раз напротив, на другой стороне озера, и как бы являются нашими соседями. Итак, мы их пригласили и с нетерпением ждали их. Вот вдали показалась одна лодка, вторая и третья. И скоро эти лодки вместе с нахимовцами причалили к берегам нашего лагеря. И вот нахимовцы взошли на мостки и пошли в лагерь. И вот обе команды выходят на поле. Проходит несколько минут, и вратарь нашей команды вынимает из ворот первый мяч. Но это была случайность. Разыграв мяч, наша команда переходит в наступление, но нахимовцы перехватывают мяч и забивают гол. Мы опять переходим в наступление, но нахимовцы опять забивают нам гол. Когда мы в третий раз перешли в наступление, они каким-то образом забили нам третий мяч. Четвертый гол был забит, когда мы собирались в четвертый раз перейти в наступление. Как только мы собрались в пятый раз перейти в наступление, свисток судьи напомнил нам о том, что первый тайм окончен. Начался второй тайм. Мы переменили тактику. Мы все ушли в оборону, и нам сразу же забили мяч. Когда мы собрались опять переменить тактику, нам забили уже двенадцать мячей. Мы ни одного не забили, хотя вовсю старались. Наш вратарь дрался как лев, но он ничего не мог сделать. Он метался во все стороны и рисковал, но мячи поймать не мог. Несмотря на это, он проявил себя отважно. От имени совета дружины мы объявили ему благодарность, хотя начальник лагеря и старшая пионервожатая считали, что этого делать было не нужно, раз он пропустил двенадцать мячей. Но он ведь старался! Потом мы повели нахимовцев на обед, и они остались довольны. После ужина были танцы. Но вот танцы кончаются, нахимовцы садятся в лодки. «До сви-да-ния!» – кричат пионеры нашего лагеря. На прощание мы пели песню «Бескозырка» до тех пор, пока они не скрылись из глаз. Только нам было обидно, что нам забили столько мячей. Мы этого ни в коем случае не ожидали. Мы ожидали, что будет наоборот. Но вышло наоборот. Надо сказать, игра была очень живая, но в другой раз мы будем лучше защищать свои ворота. Хотя вратарь тут ни при чем.