Валентина Осеева - В школе и дома

Она хотела сказать еще что-то, но в это время в дверях появился Григорий Павлович:

— Разрешите войти?

— Пожалуйста.

Галина Павловна пристально смотрела на брата и говорила медленно и раздельно, как будто диктовала:

— Андрюша Барудкин принес мне свою тетрадь и просит, чтобы я поставила ему вместо пятерки четверку. Андрюша Барудкин — настоящий пионер. Он не хочет получить пятерку нечестным путем. Он пришел ко мне, чтобы узнать, кто исправил ошибку в его тетрадке…

По мере того как Галина Павловна говорила все это, лицо моряка становилось все растерянней. Теперь он походил на провинившегося школьника. Потупясь и часто моргая, он стоял перед Галиной Павловной и, наверно, в эту минуту уже хорошо мог представить себе, как Галина Павловна распекает своих учеников.

Но вот Григорий Павлович покачал сокрушенно головой, вздохнул и, подтянувшись по-военному, обратился к сестре:

— Разрешите объяснить?

— Мы слушаем.

— Лежала, значит, тут на столе стопка тетрадей. Вспомнились мне школьные годы, стал я изложения читать. И как раз мне эта тетрадка попалась. Читаю — хорошо написано, гладко! И ошибки — ни одной. Потом гляжу — есть одна. И досадно мне стало: очень уж работа хорошая, и Новый год, опять же… Неужели, думаю, парню из-за одной ошибки Новый год портить? Взял, значит, я ручку с чернилами…

Григорий Павлович замолчал, виновато, из-под бровей, взглянул на Галину Павловну, потом на Андрюшу и вздохнул:

— Я думал, никто не заметит, даже парнишка сам…

Галина Павловна покачала головой и протянула Андрюше руку:

— Спасибо тебе, Андрюша! Ты поступил честно, по-пионерски…

Она с укоризной посмотрела на брата:

— А еще собирался на утренник в школу идти, о службе морской рассказывать!

— И пойду! Обязательно пойду! И рассказ свой начну с этого. О своей ошибке расскажу.

— О моей ошибке, — улыбаясь, сказал Андрюша.

— О твоей и моей…

Были последние летние дни. Деревья стояли в полном наряде. Ни один лист еще не упал с их пышных вершин, только чуть тронутых первой желтизной. Все ждали долгого тепла, яркого солнца, а разыгралась настоящая осенняя непогода.

Терентий Шапковин и Настя Чупаева с тревогой смотрели на хмурую гряду гор, замкнувших в круг широкую долину. С гор, клубясь, спускались плотные мутные облака. Они тяжело пописали над долиной и сеяли мелкий частый дождь.

— Не прилетит совсем. Опоздаем мы, — сокрушенно вздохнув, сказала Настя и старательно вытерла концом клетчатого платка мокрые пухлые щеки.

— Ладно, пойдем домой, — неопределенно отозвался Терентий и круто повернул к поселку.

Веселый чистенький поселок из новеньких домиков с тесовыми крышами под дождем тоже как-то поскучнел, выглядел маленьким, серым.

Мальчик и девочка ждали самолета. Им предстояло лететь в город, в школу. Терентий провел в этой школе уже один год. Настя собиралась впервые.

Они возвращались молча, осторожно обходя частые лужи.

Терентий был рослый смуглолицый мальчик, с пристальными карими глазами. Из-под кепки выбивались пряди мокрых черных волос. Он по-мужски широко ставил обутые в ичиги крепкие ноги охотника, чуть поводя при этом в такт шагам уже округлившимися крутыми плечами.

Настя не уступала товарищу ни ростом, ни широтой плеч, хотя была на год моложе Терентия.

Она тоже любила ходить широким охотничьим шагом и метко стреляла из ружья. Ее плотно подобранные под платок волосы открывали очень высокий чистый лоб.

…После обеда Настя раскрыла собранный в дорогу чемодан и не спеша стала пересматривать свой незатейливый багаж. Сверху лежали гладко отутюженная белая блузка и темносиняя юбка — парадная пионерская форма.

Бережно отложив галстук, Настя достала из чемодана толстую папку с гербарием таежных растений. Между широкими листами толстой бумаги лежали красные, синие, желтые, голубые цветы; тут же рядом — засохшие зеленые травы с широкими и узкими листочками, кудрявый мох ягель — олений корм. Много долин и горных склонов пришлось обследовать Насте.

Теперь она покажет этот гербарий в школе своим новым товарищам.

Пусть знают, что ее край совсем не бедный. В нем весело бегут звенящие реки, приветно шумят деревья, а долины покрыты пестрым ковром цветов.