Галина Корсакене - Живые дела

— А ты не обзывай! — отрезал Казюкас. С незапамятных времен его во дворе почему-то дразнили «зайцем», и он терпеть не мог этого прозвища.

— Ой, посмотришь, дядя Печулис тебе задаст! — предупреждает Юргис.

— А тебе что за горе?

Юргис поворачивается и, побрякивая коньками, некоторое время бесцельно ходит по двору. Ему яснее ясного, что лед на катке осел, что на нем, по всей вероятности, уже пошли трещины, разлились лужи… Такая в этом году никуда не годная, кислая зима: чуть немного подмерзнет, а назавтра опять оттепель. Но Юргису трудно преодолеть желание — сбегать на каток, и поэтому теперь все его злит: и эта зима с ее ранней оттепелью, и Казюкас, все еще что-то упорно вырезающий на заборе. Отломив от водосточной трубы тоненькую сосульку, Юргис, потихоньку подкравшись сзади, сунул ее Казюкасу за шиворот.

Тот только взвизгнул, почувствовав на спине холодную льдинку, и вот, гляди, оба уже, запыхавшись и кряхтя, сцепились в схватке. Шапки и варежки полетели на землю. В большой опасности были уже и пуговицы от пальто, как вдруг у подворотни оглушительно загудела машина.

Огромный грузовик, доверху нагруженный каменным углем, фыркал, застряв в подъезде. Одним крылом проехавшись по каменной стене, он дальше не мог двинуться. Шофер дал задний ход, машина затарахтела и снова уперлась крылом в каменный угол подъезда.

Юргис с Казюкасом, забыв о ссоре, быстро подбежали поближе, с любопытством следя за тем, как грузовик въезжал в длинный, тесный подъезд.

Наконец мотор машины замолк, грузовик остановился и, несколько раз нетерпеливо прогудев, успокоился.

— Эй, кто там примет уголь? — крикнул шофер, приоткрыв дверцу кабины. — Ну, хозяева, — обратился он к мальчикам, — позовите кого-нибудь из старших.

— Беги, Казюкас, позови дядю Печулиса, — мгновенно передал Юргис приказ младшему товарищу, а сам сделал шаг вперед и, откинув голову, заложив руки за спину, глазами знатока разглядывал огромный грузовик.

Почтительное обращение шофера, которое Юргис, понятно, принял только на свой счет, льстило его самолюбию, и ему не терпелось вступить в разговор с этим симпатичным дяденькой в коричневой кожаной куртке. Машины всегда привлекали Юргиса. Собственноручно управлять рулем — разве это не заветная мечта Юргиса, как, впрочем, и всех мальчуганов в его возрасте?

Шофер не спеша вылез из кабины, осмотрел крыло и убедился, что ничего плохого с ним не случилось. Это был рослый, плечистый молодец, чуть сутулый от постоянного сиденья в кабине за рулем. Его мужественное небритое лицо было все в черных точках каменноугольной пыли.

Полным восхищения взглядом следил Юргис за каждым движением шофера.

— Придется, видно, высыпать уголь тут же, на улице, — пробормотал шофер. — Не разносить же всю подворотню!

— Большая очень ваша машина, — с уважением несмело вымолвил Юргис. — Другие, поменьше, — те к вам въезжают…

— «ЗИС»! Трехтонка! Это тебе не «газик». — В голосе шофера звучала законная гордость.

— Ясно! — понимающе кивнул головой мальчик.

Тем временем в сопровождении Казюкаса, надевая на ходу полушубок и чуть припадая на одну ногу, уже спешил через двор дядя Печулис, небольшой, сухонький, живой старичок.

Шофер поздоровался с ним, приложив руку к картузу:

— Уголь, говорю, придется на улице сгружать, — повторил он. — Во двор никак не въехать…

Дядя Печулис даже рот разинул от негодования.

— Чего ты тут городишь! — сказал он сердито. — Кто это будет тебе перетаскивать три тонны угля в подвал?!

Однако шофер говорил совершенно серьезно: подъезд, мол, слишком узок, а он здесь ни при чем.

Оба они подошли поближе и долго осматривали огромное, немного помятое крыло грузовика, мешающее въехать в подъезд.

Убедившись наконец, что другого выхода нет, дядя Печулис сдвинул на затылок шапку, огорченно почесывая макушку.

— Эх, пропадет, значит, завтра мое воскресенье! — вздохнул он. — Круглый день провожусь с углем! — Он с неодобрением поглядел на гордо возвышавшийся грузовик с блестящим углем, словно тот здесь был главным виновником. — Этакая махина! — сердился он. — Такой ни в какой подъезд не въедет!

— Ничего! — весело успокаивал его шофер. — Вот гляди, какая команда у тебя во дворе: позови только на помощь — весь уголь живехонько в подвале очутится!

Он громко засмеялся и подмигнул собравшейся тут же компании. К Юргису и Казюкасу присоединились уже и черноглазый Альгис, и белобрысый круглолицый Алеша в авиаторском расстегнутом шлеме, и маленькая Дануте, вся утонувшая в своей серой заячьей шубке.