Лидия Некрасова: День рождения

Из дверей дома бежали обсыпанные мукой толстые городовые. Они бежали, придерживая шашки, разметая по улице муку.

За ними бежали люди, мужчины и женщины, бежали с громкими криками, размахивая руками.

— Воры! — кричали они.

— Награбили и спрятали!..

Кто-то выстрелил. Кто-то поджег дом. Видно было, как огонь растет и просовывает горячие языки под стены, под двери. Приехали пожарные. Большой струей полилась вода. Кругом растаял снег, и дом стоял страшный, черный, безглазый на черном голом тротуаре.

Поздно вечером вернулась мама. Они даже не пошли домой и остались ночевать у тети Кати. На улицах стреляли. Страшно было перебежать через дорогу. Ночью Мака проснулась от выстрелов. По лестнице мимо дверей шли, громко топая. Потом на чердаке стреляли.

— Это ловят городовых, — шепотом сказала тетя Катя. — У нас на чердаке спрятались.

И вдруг над головой что-то злобно и страшно затарахтело.

— Пулемет… — сказала мама. — Стреляют из дома на улицу.

Павлик тоже проснулся и заплакал.

Утром мимо дома пронеслись грузовики. Под ними задрожала земля. Задрожал старый дом. Но все-таки, как всегда, мама ушла очень рано. Тетя Катя шила. Мака и Павлик, не слезая с подоконника, смотрели на улицу. Стекла запотевали, но они протирали их ладошками.

На грузовиках ехали солдаты с ружьями, с красными флагами. По тротуару, приминая рыхлый снег, шли целые толпы людей тоже с флагами. Иногда толпа останавливалась, кто-нибудь влезал на забор или на фонарный столб и, размахивая рукой, говорил что-то. И все кругом махали руками.

— Долой царя! — кричал высокий усатый человек, прислонившись к фонарю. — Не нужно нам войны! Кончайте войну! — Человек вытягивал худую шею, торчащую из облезлого воротника.

Другой человек, в студенческой фуражке, протянув куда-то вперед руки, кричал:

— Друзья!.. Долой царя!.. Не нужно нам царя!..

Он вытащил из кармана красный платок и замахал им над головой.

По улице, мимо дома, на длинной веревке тянули птицу, большую медную птицу, с двумя головами, с широкими зубчатыми крыльями. За ней бежали мальчишки и кричали:

— Долой царских орлов! Долой царя! Птица царапала колючими лапами снег на мостовой, и корона на голове у нее погнулась.

Еще один такой же орел сидел над дверями угловой аптеки. Кто-то приставил лестницу, кто-то накинул на птицу веревку, птица закачалась, птица упала…

— Ура! — закричали на улице.

— Ура! — закричали Мака и Павлик и захлопали в ладоши.

Дверь распахнулась. Вбежала мама. На рукаве у нее была красная повязка. В руках она держала газеты. Тетя Катя бросилась к ней навстречу.

— Революция! — сказала мама. — Революция!

Весна влетела в комнату в ту самую минуту, когда тетя Катя отковырнула последний кусочек замазки и распахнула окно. Весна зазвенела, загрохотала, запахла, засияла вот тут, над вымытым, «чистым полом, и взлохматила волосы на Макином лбу. В комнате стало шумно и весело. Тетя Катя собрала сор с подоконника и торжественной походкой прошла по комнате. Ведь это она впустила в комнату звонкую весну.

Павлик взвизгнул, влез на подоконник и высунулся из окна. Мака схватила его за ноги. Так смотрели они на улицу. Павлик махал руками и приветствовал незнакомых людей, которые проходили за окном. А у Маки руки были заняты, поэтому она только улыбалась всем.

Людей на улице было очень много. Все шли веселые и несли своих маленьких детей на плечах. Красные флаги плескались над их головами, красные бантики были приколоты у людей на груди.

— И мне бантик! — крикнул Павлик.

— Мака, надевай красный капор, — сказала тетя Катя. — Идем гулять. — Павлик слез с подоконника и запрыгал по комнате. Тетя Катя вытерла руки и стала одеваться.

Мака видела, что по улице шагает большой весенний праздник, и ей хотелось сделать что-нибудь очень интересное, очень веселое.

— Тра-та-та и тра-та-та, — вдруг запела Мака, приплясывая, надевая свой капор. Капор был веселый, красный, на круглой Макиной голове и он стал круглым, как солнышко.

— Идем скорее, тетя Катя, а то все пройдут, а мы останемся одни!

Но на улице было так много народу, что остаться одни они никак не могли.

Из улиц, из переулков, с маленьких мостиков, с больших широких мостов на Невский проспект лились еще и еще толпы людей.