Вера Иванова - Мисс Настоящая Принцесса. Большая книга приключений для классных девчонок (сборник)

– Он высокий? – тихо прошептал бутон Миша.

– Кто? – выдохнул бутон Сашуля.

– Леха.

– Ага.

Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…

– Красивый?

– Ага.

Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.

– Умный?

– Ага.

Зловещее шипение лавы – оно уже совсем близко, надо спасаться…

– Как ты думаешь, я когда-нибудь вырасту? – Сполохи пламени отражаются у Смыша в очках, и он кажется Гарри Поттером, пробравшимся в Мордор вместо Фродо. Или вместе с Фродо.

– Конечно. А я?

– Обязательно!

И назло стихии, страху, тоске, неизвестности и прочим несчастьям мы вдруг начинаем весело хохотать, потому что в мире сейчас нет ничего прекраснее нашего танца. И я вдруг понимаю, как дорог он мне, Миша Смыш, независимо от того, получится ли у нас с ним что-нибудь или нет. Просто потому, что он – часть моей жизни, осколок детства, и потому, что он единственный в мире, кто раз и навсегда придумал и подарил мне сумасшедший танец на вулкане».

– Ну? И что ты на это скажешь? – с торжеством спросила я Танюсика.

– Хорошо написано, – одобрила она. – Но – нет. Это все не любовь. Мы были в смертельной опасности и могли умереть, и Миша поступил как хороший друг. Он всего лишь отвлекал и утешал тебя. Кстати, когда мы еще тогда, без тебя, лезли по горам за сокровищами, он мне тоже помогал. Руку подавал, сумку тащил…

– Смыш? Тащил твою сумку? А Сеня где был при этом? – не поняла я.

– Далеко впереди. Навесил на меня свой рюкзак и упылил со скоростью ветра, только мы его и видели.

– Навесил на тебя свой рюкзак?!

– Ну да.

– И ты тащила?!

– Не я, а Смыш. И еще свой рюкзак и мою сумку. Так что у нас было несколько очень приятных минут… Вернее, даже часов. Которые мы провели наедине. – И Тычинка сочувственно посмотрела на меня.

– Как ты могла? – вырвалось у меня я.

– А что? – Танюсиковы брови удивленно поднялись. – Мишенька у нас вроде был и остается ничей!

– Но у тебя же Сеня! – упрекнула я.

– А у тебя – Леха! – парировала Танюсик. – И вообще, знаешь что! Ты самая настоящая собака на сене. Хочешь захапать себе двоих!

– Нет, это ты собака на сене! Это ты хочешь двоих захапать! И даже не двоих, а вообще всех вокруг! – Я обвела рукой зал.

Тот, кто посмотрел бы на нас в этот момент, ни за что не поверил бы, что мы лучшие подруги. Две разъяренные тигрицы, готовые вцепиться друг другу в глотку, два мчащихся лоб в лоб автомобиля, две готовые к столкновению кометы…

И из-за кого? Из-за маленького очкарика, полурослика Миши Смыша, который к тому же и правда был ничьим.

Казалось, Танюсик сейчас лопнет – так сильно она накалилась. Под сдвинутыми бровями сверкали сердитые глаза, щеки раздулись, пальцы сжались в кулаки… Да и я напряглась и выставила перед собой рюкзак – если надо, Сашуля сумеет постоять за себя!

Мы еще немножко пометали взглядами молнии, а потом, не сговариваясь, опустили руки и рассмеялись.

– Скучно, – вздохнула Танюсик, обнимая меня. – И домой хочется. Но я тебе точно говорю, Миха меня любит больше, чем тебя. Или, во всяком случае, не меньше.

Не успела я ответить на эту реплику, как предмет наших разборок возник перед нами – Миша Смыш собственной персоной. Несмотря на неразбериху и суматоху последних часов, он сиял, как новенькая копейка. Глаза за толстыми стеклами очков излучали неутомимый оптимизм, веснушки на носу задорно подпрыгивали, как маленькие солнечные зайчики. Да и сам он, со взъерошенными вихрами, выступающими зубами и оттопыренными ушами, был похож за зайца. Или на симпатичного рыжего кролика.

Но я-то уже знала, что он не такой дурачок, каким хочет казаться, поэтому смотрела на него хмуро и настороженно.

– Угадай, в какой руке? – весело спросил «Братец Кролик», обращаясь к Танюсику.

– В правой! – сказала Тычинка.

– Угадала! – И двуличный хоббит вытащил из-за спины ярко-алую розу.

– Какое чудо! – расцвела Танюсик. – Мой любимый цветок! Мой любимый цвет! Мой любимый размер! Мое любимое количество!

Меня передернуло. Смыш на глазах у всех подарил Танюсику красную розу! Хотя вот она я – тут, рядом, его вечная, незабвенная, тайная любовь. Или… нет?

Танюсик ликовала. Она позировала, как модель на фотосессии: то прижимала розу к себе, то отстраняла, то склоняла изящную головку и прятала в алых лепестках свой восхитительный носик – и при этом умудрялась бросать вокруг быстрые взгляды: много ли камер нацелено на нее, неотразимую?