Иосиф Дик - В нашем классе

— Ага, Пипин, что наделал! — захохотал Парамонов. — Упустил школьное имущество!

— Она… она меня укусила.

— Укусила? Покажи!

Горшков протянул указательный палец, на котором были две кровоточащие ранки.

— Ну, теперь ты взбесишься! — безнадежно сказал Парамонов.

— А-а… что же делать? — Горшков часто заморгал, и глаза у него наполнились слезами.

Белка все неслась галопом в своем колесе. Парамонов остановил ее рукой и вдруг увидел, что на пороге кабинета появился Михаил Федорович.

— Это вы звонили в звонок? — строго сказал он и поглядел на пустую клетку. — А где лиса?

— У-укусила, — сказал Горшков, — и убежала.

Через пять минут лису нашли в соседнем классе. Михаил Федорович закрыл за собой дверь, а Парамонов и Горшков, сняв с себя пиджаки, загнали лису в угол и тут ее накрыли.

Когда лиса была водворена на место, Михаил Федорович сказал:

— Если вы пришли сюда баловаться, тогда я вас прошу уйти. А если хотите помогать, занимайтесь делом. Выходите из кабинета.

И, провожаемые строгим взглядом учителя, Горшков, держа перед собой укушенный палец, а Парамонов — заложив руки в карманы, пошли к своим бригадам.

В физкультурном зале Юра был встречен девочками в штыки.

— Ты где ходишь? — сказала Аня. — Другие уже динамики вешают, а мы только провод распутываем!

— В лесу гонял лису, — сострил Юра и окинул взглядом потолок. — А где будем пристраивать динамик?

— Над сценой. — Аня указала рукой на подмостки.

— Правильно. А лестница?

— Обойдемся без нее.

Вдруг в зал, подталкиваемые девочками, влетели три парты.

— Сильны! — сказал Юра, глядя на девочек. — А хотите, я один всех вас прокачу?

— Не прокатишь!

— А ну садись! — скомандовал вдруг Юра.

И три девочки, кто на скамейке, кто на крышке, расселись на парте.

Парамонов засучил рукава и налег плечом. Парта стронулась, и Юра провез шагов пять визжащих девочек.

— Во как у нас! — подняв руки вверх и сделав глубокий вдох, сказал он. — Мы еще и не то можем.

— А что? — спросила Аня.

— Приходите на стадион «Динамо», там увидите. Я классический борец.

— Вот хвастун! — сказала Аня. — Что ж, сильнее тебя никого нет на свете?

— Я говорю «классический» не потому, что я сильнее всех, — степенно сказал Юра, — а потому, что я могу бороться, как в древней Греции.

— Как в древней Греции? Очень интересно!

Аня и девочки не спускали с Юры глаз. Он стоял перед ними, сильный, крепкий, и смотреть на него было приятно.

Поставив друг на дружку парты, Юра взял в руки динамик и полез к потолку. Он привесил серебристый рупор над самой сценой, присоединил к нему два провода и стал их тянуть через зал в коридор.

Со своей «лестницы» Юра не слезал. Девочки передвигали его вместе с партами, подавая ему наверх маленькие скобочки и изоляционную ленту.

Юра быстро и ловко орудовал молотком — с одного маху вбивал скобки в стену, на ходу поправляя железную кувалдочку, сползавшую с деревянной рукоятки.

— Где ты так научился приколачивать? — задрав голову к потолку, спрашивала Аня.

— У отца. Это наука нехитрая. Залезай сюда, я и тебя научу.

Аня охотно полезла наверх.

— Молоток надо держать так, — сказал Юра: — за конец рукоятки. Это если тебе нужен сильный удар. А можно взять и за середину рукоятки. Этот удар будет потише. Вот так. Ну-ка, попробуй вбить скобку.

Аня взяла в руки молоток и, ударив им по своим пальцам, отчаянно затрясла рукой, будто дотронулась до горячего железа.

В физкультурный зал вошел Федя Горшков и поманил к себе Парамонова:

— Юрка, слезь на минутку!

— А что?

— Одно дело…

Юра слез с парты и подошел к Горшкову.

— Там, на третьем этаже, бунт на корабле! — прошептал Федя.

— Какой бунт?

— Девчонки меня не слушаются.

На третьем этаже по коридору, как и в физкультурном зале, тоже двигалось «многоэтажное здание». На столе стояла парта, а на парте — тумбочка. Одна из четырех девочек, работавших в Фединой бригаде, Зина, сидела наверху на тумбочке и болтала ногами.

— Юрка, давай нам другого мальчишку! — закричала она, увидев Парамонова. — Этот ваш Горшков даже молотка держать не умеет. Посмотри: пока он вколотил две скобки, всю штукатурку на потолке отбил.

Федя, весь красный, виновато смотрел на Зину:

— Я… я им говорю, понимаешь, что у меня рука больная, а они…

— «Рука больная»! — передразнила Зина. — Тащи вот с первого этажа щетку — пол подметать!

— А что ты на него кричишь? — вступился Парамонов. — Рука у него действительно больная. И вообще, он взбеситься может. Вы его не волнуйте. А во-вторых, если бы нас в слесарной мастерской или вот в столярной учили, как с молотком обращаться, тогда стоило бы кричать.