Юлия Кузнецова - Помощница ангела

— Странно, что она не открыла ворота. О чём она думала, ваша Зина?

— О бумагах, наверное, — проворчала Лидия Матвеевна, — вдруг я откажусь записывать на неё дом?

— Вы, наверное, здорово на неё злитесь?

— Злилась. Но это было давно. До знакомства с тобой. Ну ладно-ладно, я согласна. Без тебя мне тяжело. Всё, добилась? Вон как главами сверкнула… Можешь пойти, влюбляться, бросить старуху. Ты её покорила.

— А я знаете, что решила? Не обращать внимание на ваше ворчание, вот что. Я же знаю, какая вы изнутри.

— Ты прямо всё на свете знаешь. А про платок знаешь?

— Прихватить из дома платок, чтобы бросить вам на колени и чтобы вы не замерзли?

— Прихватить из дома платок, чтобы бросить мне на колени и не стыдиться перед каким-нибудь знакомым.

— Вот видите, я не всё ещё знаю. А знакомого мы обязательно встретим.

Видишь, вон там дом с зелёной крышей? — торопливо говорила Лидия Матвеевна, — там не видно такого лысого загорелого товарища? Знаешь, я долгое время была уверена, что это детский писатель Григорий Остер. Ну, помнишь, «Вредные советы»? Когда я видела, что он своими руками делает крышу, я прямо удивлялась, думала, надо же, такой известный писатель, а сам умеет строить дома. А потом оказалось, что это совсем не он. Другой. Прости, это всё неинтересно совершенно.

«Волнуется», — сообразила Алёна. Сама она ощущала спокойствие, глубокое, как море или как сон. Исполнилась её, Алёнина мечта. Она была на своём месте. Она делала то, что нравится. Она помогала миру. Добавляла гирьки в чашу Добра. Приносила пользу живому конкретному человеку, который ещё и старше её. И который понимает её, как никто.

Лидия Матвеевна замолчала.

Мимо участка, посреди которого высилась печка, уцелевшая от пожара, Алёна постаралась везти Лидию Матвеевну как можно скорее. Она боялась, что та скоро утомится.

Но тут в зарослях у сетчатого забора, окружавшего участок с печкой, мелькнуло что-то красное.

— Малина! — обрадовалась Алёна, — подождите!

Она поставила коляску на тормоз и подошла к забору. Куст был прямо усыпан крошечными плотными красными ягодами. Некоторые веточки высовывались через дырки в сетке, словно предлагая: «Сорви с меня ягоды, сорви!»

Не собирает никто, что ли? Мимо же ходят. За кустами малины виднелись фруктовые деревья. Алёна бросила взгляд на сливы и вдруг почувствовала, что очень соскучилась по своим друзьям, Энджи и Вику, который так любит рвать и сливы, и ягоды. Может, познакомить их с Лидией Матвеевной?

— Держите! — Алёна протянула малину Лидии Матвеевне. Но та смотрела вовсе не на красные ягоды. А на печку.

— Забавно, — медленно сказала Лидия Матвеевна, — что ты остановилась именно у этого участка.

— Сейчас отправимся дальше. Просто там прямо у забора столько малины! А в глубине ещё сливы! Зелёные, конечно, но через месяц вполне созреют.

— И яблони, — добавила Лидия Матвеевна, — там дальше, в глубине участка, полно яблонь.

— Откуда вы знаете? Вам что, видно?

— Нет, к сожалению. Это участок моих родителей. У них тут стоял большой бревенчатый дом. После пожара мы забрали маму и папу к себе.

— Так это дом вашего детства?

— Сад моего детства. От дома-то, как видишь, осталась только печка. И забор. Мы перед пожаром успели его сменить. Забор выжил, а дом — нет.

Алёна сняла коляску с тормоза и подкатила поближе.

— А вот малины такой в моём детстве не было, — сказала Лидия Матвеевна, — она уже после пожара появилась. У нас были только яблоки. Но какие яблоки, Елена! Я таскала их в школу в мешке для сменной обуви. И все знали, что у Лидки из седьмого «А» самые вкусные яблоки в посёлке. Сочные, красные, кисло-сладкие. Раньше всех появлялись уэлси. У них была такая прозрачная кожица, что казалось, внутри яблока плещется сок. А ещё я любила коричные. Они невероятно сладкие. Но их почему-то всё время было мало. И те мы оставляли на варенье, потому что они не развариваются в кашу.

— Там в сетке дырка, — разглядела Алёна, — хотите, залезу, посмотрю, есть там яблоки на яблонях или нет?

Вик и Энджи научили Алёну пролезать даже в самые узкие дырки в сетчатых заборах.