Стил Радд - На нашей ферме

— Не тем концом‚ — сказала мать, — это вверх ногами. Ты подавай заголовками вверх. Отец любит иногда почитать газету на стенке.

Мать и Сэл оживленно обсуждали предстоящее торжество.

— Нет, уж ее-то мы ни за что не позовем, — говорила Сэл, — пусть хоть на коленях просит, костлявая ведьма…

— Держи его! Держи! — перебила мать.

Сэл бросила намазанную газету и, опрокинув табурет, едва успела схватить ребенка за подол платьица как раз в тот момент, когда он чуть не угодил в горящий камин.

— О господи! Ах ты чертенок! — воскликнула Сэл.

Малыш, весело смеясь, выбивался у нее из рук. Сэл отнесла его в противоположный угол комнаты и вернулась к своей работе.

— Я-то еще помню время, — продолжала мать, — когда им нечем было похвастаться. Старуха и ее старшая дочь Джоанна босиком шлепали, а о платьях-то и говорить не приходится. Просто срам! Такие, что и туземка постыдилась бы надеть.

— Неужели и Джоанна тоже так ходила?

— Представь себе, да. Ты, конечно, этого не помнишь. Тогда и Нора была еще совсем ребенком…

— Ах ты негодник! — И Сэл снова бросилась к малышу.

Оттащив его от огня, она посадила его в другой угол и продолжала намазывать газеты. Ребенок опять было энергично пополз к камину, не остановился где-то на полпути и, положив головенку на пол, крепко заснул да так и проспал, пока не пришел отец и не взял его на руки. Словом, малыш был меньше всех озабочен событием, героем которого он являлся.

Мать отправилась в спальню и вышла оттуда в новеньком ярко-красном кушаке на своем заношенном платье. Она спросила отца, нравится ли ему ее обновка. Отец покосился на красную ленту, посмотрел в окно и хмыкнул.

— Ну, как я тебе нравлюсь?

— Ты? Хм. . — И отец широко улыбнулся.

Мать с нежностью посмотрела на свой кушак. Она была истинной женщиной и, как всякая женщина, хотела полюбоваться собой. Она снова пошла в спальню, принесла оттуда кусок ситца и опять спросила отца, как ему это нравится. Мать любила принарядиться, что и говорить!

— Полно тебе, жена. Что у вас тут готовится?

— Нет, ты скажи, нравится тебе или нет? — И она приложила к себе ситец на манер юбки.

Отец расплылся в улыбке.

— Миленький рисунок, правда?

Отец продолжал улыбаться.

— А мне к лицу?

Отец выглянул из окна, увидел, что Джо запустил тыквой в маленького Билла, и опрометью кинулся во двор.

— Ох, уж эти мне мужчины, — сокрушенно проговорила мать, складывая ситец. — Ни в чем-то они не разбираются (через комнату пролетел Джо и выскочил в заднюю дверь), кроме того, чем брюхо себе набить (вслед за Джо через комнату пролетел отец)… А на уме у них только лошади или еще там что. Носятся с каждой старой клячей (в комнату снова влетел Джо, но на сей раз нырнул под кушетку), будто она беговая лошадь (следом в комнату влетел отец и выскочил через заднюю дверь. Смотри, сынок, найдет он тебя, достанется на орехи!

Джо высунул из-под кушетки улыбающуюся физиономию. Он никак не мог отдышаться.

Мать убрала ситец и снова влезла на ящик.

Вскоре к ней заглянула соседка, миссис Фланниген, старая сплетница, острая на язык, мать шестнадцати забитых детей. Они уселись пить чай и принялись судачить о крестинах, сватовствах, свадьбах, детях, о трудных временах и трудных мужьях; так проболтали они до самой темноты, пока миссис Фланниген не вспомнила, что муж сидит дома голодный, и не отправилась восвояси.

В школе Джо каждый день рассказывал о предстоящих крестинах. Сначала его никто даже не слушал, но время шло, и каждый день кто-нибудь из школьников узнавал дома, что его родители, старшие братья и сестры приглашены к Раддам, и Джо стал очень популярен. Отношение к нему резко изменилось. Первой проявившей неожиданный интерес к его обществу была Нелли Андерсон, (раньше она ревела, если ей приходилось стоять рядом с ним в классе). Затем к Джо стали липнуть ребята Мёрфи, Брауны и младшие Робертсы. А Рубен Бёртон надел на него веревочную уздечку и заявил, что лучшей скаковой лошади ему и не надо. Словом, Джо стал кумиром школы. Все ребята заискивали перед ним, ходили следом, все, кроме двух мальчишек Кейси.

С ними никто не дружил, и они это принимали близко к сердцу.

Джо осаждали вопросами. Он отвечал на них, важно мотая головой и шмыгая одной ноздрей. Он раскрыл им тайны всех приготовлений и со смаком расписывал пироги и пудинги, которые готовила мать. Посмотрели бы вы, как все ребята лебезили перед Джо! Называли его не иначе как Джозеф. А мальчики Кейси молча стояли в стороне и рисовали в своем воображении все эти пироги и пудинги. Их сладостные мечты были прерваны Нелли Андерсон: указав пальцем на Кейси, она спросила, будут ли они тоже приглашены на крестины.