Всеволод Нестайко - Супер «Б» с «фрикадельками»

— Зачем ты пишешь эти записки?

— Какие записки?! Я … я ничего не писала!

— А кто мог писать о Веронике разные гадости? Только ты! Конечно, теперь тебе стыдно и ты отпираешься… Но, кроме тебя, этого не мог никто написать!

— Да ты что?!.. Я… я… — Надя заплакала.

Но Марину ее слезы не убедили. «Я бы и сама плакала на ее месте!»

Вероника была далеко, разговора их не слышал, но видела, как заплакала Надя, и на шестом уроке спросила у Марины:

— Почему это Надька плакала?

— Так! Хотела, чтобы я к ней пересела, а я сказала, что не хочу.

— И правильно! Правильно! Сегодня после уроков быстренько пообедаем у бабушки и — на роликах гонять!

— Зачем это я пойду к твоей бабушке обедать? Я…

Но Вероника ее перебила:

— Прекрати! Даже и не думай отказываться! Стелка всегда со мной обедала. Бабушка так вкусно готовит! Вот увидишь! И не волнуйся — родители ей дают столько, что на пол класса хватит. А своим позвонишь, что задерживаешься. А то как начнешь домой мотаться, столько времени потеряем!..

Уговорила-таки Вероника Марина. Бабушка действительно прекрасно готовила. На обед была курица с яблоками в сметанном соусе. Такая вкусная, что Марина только причмокивала, нахваливая.

Вероника очень любила кататься на роликах. Часами могла бегать по тротуарам, ловко объезжая прохожих. Марина едва за ней успевала. И на следующий день Вероника снова потащила Марину к бабушке обедать. Но когда бабушка поставила жаркое на стол, Вероника вдруг вскипела:

— Что-о? Снова вчерашняя курица? Мы этого есть не будем!.. Ты же знаешь, я ничего вчерашнего не ем. Мы пойдем в «МакДональс»!

Бабушка пыталась оправдаться, говорила, что курица оказалась очень большой и не выкидывать же такую еду, но Вероника и слушать не хотела, схватил Марину за руку и вместе с нею выбежала из квартиры.

— Ничего страшного! Сходим в «МакДональдс»! — фыркнула уже за дверью.

— Я… я… я никуда не пойду! — запинаясь, сказала Марина. — Как ты могла?!.. У бабушки даже слезы на глазах были!

— Ничего-ничего!.. Если ей не говорить, он все время меня объедками кормить будет! У нее было голодное детство во время войны, и она считает, что надо… А сейчас иные времена… Что ты насупилась?.. Думаешь, что я такая ведьма, как считает твоя Надька?.. Я бабушку люблю, но…

— А… а откуда ты взяла, что Надя считает тебя ведьмой?

— Ну… она же… — смутилась Вероника.

— Что? — пристально взглянула на нее Марина.

— Ну… ну… Разве не видно? — опустила глаза Вероника.

— Хочешь сказать, что она в записке писала?

— А что — не писала? — вскинула голову Вероника. — Я… я подглядела!

— Ничего не подглядела!.. Это ты писала те записки! Чтобы я про Надю плохо подумала… Нет! Ты не ведьма. Ты — вчерашняя курица!

— А ты… ты… — закричала Вероника. — Ну и беги к своей задрипанной Надьке!.. Целуйся с ней!.. Думаешь, я плакать буду?.. Очень вы мне нужны!.. Я через год все одно в Америку учиться поеду! А вы, нищие, кисните тут в этом болоте!..

Они снова сидят за одной партой — Марина и Надя. Марина поплакала у Нади на плече, извинилась. Надя тоже поплакала и, конечно, простила Марину.

А Вероники Черноус в Супер «Б» сегодня уже нет. Нет, в Америку она учиться не поехала. Просто перевелась в другую школу.

Наталочку звали Наталочка Приходько. Была она курносая, веснушчатая, маленького роста — наверно самая маленькая в шестом «Б». Но весьма мила, как говорил Сергиков дедушка Максим Панасович. А дедушка хорошо разбирался в женских достоинствах, поскольку всю жизнь был наладчиком швейных машин на швейной фабрике. А кто работает на швейных фабриках?.. Правильно! Одни женщины и девушки. Правда, дедушка эту Наталочку Приходько никогда в жизни не видел, говорил так о своих швеях, но слова его были сказаны именно про Наталочку. Подходили ей абсолютно. Мила и симпатична она была невероятна.

Во всяком случае, так считал Сергейка Чигиринда. Наталочка сидела за партой перед ним, то есть он сидел за ней. И когда Сергейка смотрел на ее розовое ушко и вьющийся каштановый локон, что свисал на это ушко, в Сергейкином сердце расцветали розы и звучал полонез Огинского, который разучивала на фортепиано его младшая сестричка Татьянка.