Николай Шундик - На Севере дальнем

— Что-то хорошее приснилось Чочою, — сказал Том, невольно улыбаясь.

— Да, — тяжело вздохнул старый негр, — теперь только во сне он и сможет иногда быть счастливым. Возможно, живой отец ему приснился. Не знает, бедняга, что там... — Негр не договорил и махнул рукой в том направлении, куда увезли Кэргына.

А там, на дальнем холме у реки, хоронили отца Чочоя. Его сняли с нарты, раздели догола, положили головой на запад, а ногами на восток.

Изрезав одежду покойника ножом на мелкие кусочки, шаман положил ее чуть подальше от трупа и совершил заклятие, призывая песцов, лисиц и волков скорее съесть тело Кэргына, чтобы «освободить его душу от телесной оболочки и отправить ее в долину предков, к верхним людям».

На Чукотском побережье тоже несколько дней стояла непогода. Сначала дул ветер, шел дождь, потом выпал глубокий снег.

— Рано, совсем рано зима пришла, — сокрушался председатель колхоза Таграт. — Дома собрать не успели до снега.

Но прошли сутки, вторые, и погода установилась. Прояснилось небо. Яркое солнце растопило снег. Словно весной, кругом побежали ручьи. Обрадованные хорошей погодой, колхозники принялись собирать дома. Комсомольская бригада Тынэта взяла на себя самую трудную часть работы — доставку бревен на строительные площадки. Под смех и дружные шутки парни взваливали тяжелые бревна на плечи и несли их к местам сборки.

Председатель колхоза несколько минут наблюдал за работой комсомольцев, затем пошел на берег моря и ловко взобрался на высокие вешала с висящей на них вяленой юколой [10] Юкола — вяленая рыба. . Долго всматривался Таграт в море, покрытое льдами. Обветренное морскими ветрами, прокаленное солнцем, чуть скуластое лицо его с густой сеткой морщинок возле узких, с твердым блеском глаз было сердитым. Несколько минут назад к Таграту подошел мальчик, сын Экэчо — Тавыль, и сообщил, что отец его все еще не вернулся с моря.

— А зачем он в море ушел, не знаешь? — спросил Таграт.

— Сказал, что решил поохотиться, — невесело ответил мальчик.

И вот сейчас Таграт думал о странном поведении Экэчо:

«Нехороший человек. По-прежнему куда-то в сторону смотрит. Колхозной дисциплине не подчиняется. Вот ушел в море, когда у колхозников работы много... Быть может, несчастье случилось с ним? Надо людей от работы отрывать, посылать в море на розыски...»

Таграту вспомнилось, с каким упорством когда-то Экэчо стремился поссорить его с Вияль, расстроить их семейную жизнь.

— Нехороший человек, очень нехороший, — уже вслух сказал Таграт. — Много зла он мне сделал. Но, однако, я должен узнать, не случилось ли с ним несчастья. Может, спасать нужно...

Спрыгнув на землю, Таграт позвал Тынэта. Комсорг подбежал к председателю возбужденный, с потным лицом, весело поблескивая белозубой улыбкой.

— Хочу дать тебе очень важное задание, — сказал Таграт, раскуривая трубку.

— Ну что ж, давай! — с готовностью ответил Тынэт.

— Три дня, как не появляется с моря Экэчо. Боюсь, как бы с ним несчастья не вышло. Возьми с собой четырех комсомольцев и отправляйся на самом лучшем вельботе в море.

Лицо Тынэта сразу помрачнело. Он никак не думал, что задание председателя не будет касаться строительства домов.

— А почему он в море ушел? Ты разрешил ему? Так, что ли?

— Ты не знаешь Экэчо? Сам ушел, без разрешения ушел, — нахмурился Таграт.

— Ну, если я найду его в море, поколочу! — вдруг заявил Тынэт; жаркие глаза его по-озорному блеснули. — Поколочу! Или искупаю в море, если он еще сам не искупался!

— Колотить и купать его не разрешаю, хотя я и сам это с удовольствием сделал бы, — серьезно заметил председатель.— А вот на собрании колхоза о нем следует поговорить громким голосом... — И, немного помолчав, добавил: — Ну ладно, хватит нам с тобой разговаривать. Сейчас же собирайся в море.

Тынэт яростно почесал затылок и с выражением величайшей досады на лице сказал:

— Эх, как плохо получается!

Не хотелось Тынэту отрываться от строительства, но через полчаса в сопровождении четырех комсомольцев он ушел на вельботе в море.

Парта Кэукая и Пети стояла возле самого окна. Им хорошо было видно, как работали люди у одного из новых домов.

— Уже потолок настилают, — толкнул Петя локтем в бок Кэукая. — Смотри, смотри, вон Кэргыль пришел...

Действительно, седой старик, тяжело опираясь на посох, смешно задирал кверху редкую бородку и смотрел, как его сосед, уже пожилой мужчина, Аймын, с тремя другими колхозниками настилал потолок. Порой Кэргыль сердито взмахивал своим посохом, отчаянно жестикулировал — видимо, что-то подсказывал людям, работающим наверху.