Лора Уайлдер Инглз - Домик в прерии

Папа привязал мустангов к колышкам, снял с борта фургона деревянную бадью и наполнил ее водой из ручья, потому что мама собиралась стирать.

Потом он заткнул за пояс острый топорик, повесил рядом рог с порохом, положил в карман мешочек с дробью, коробок спичек, взял ружье, сказал маме:

— Не торопись, Каролина. Мы не тронемся с места, пока не захотим. Времени у нас хоть отбавляй, — и с этими словами ушел.

Некоторое время над высокой травой еще виднелись его голова и плечи, они становились все меньше и меньше, пока наконец совсем не скрылись из виду, и в прерии стало пусто.

Пока мама убирала в фургоне постели, Мэри с Лорой вымыли посуду, уложили чистые тарелки в посудный ящик, собрали оставшийся хворост, бросили его в костер, а толстые сучья прислонили к колесу. В лагере стало чисто.

Мама принесла из фургона деревянную коробочку с мягким мылом. Подоткнув юбки и засучив рукава, она встала на колени перед бадьёй, выстирала простыни, наволочки, белое белье, платья и рубашки, потом выполоскала все в свежей воде и разложила на чистой траве сушиться.

Мэри с Лорой решили осмотреть места, где они остановились. Уходить далеко от фургона мама им не велела, но они с удовольствием бегали по высокой траве, радуясь ветру и солнцу. Прямо у них из-под ног выскакивали большие зайцы, вспархивали и снова садились птицы. Кругом было множество овсянок. Их крошечные гнезда прятались в высоких стеблях. И повсюду прыгали маленькие полосатые суслики.

Эти коричневые зверьки были на вид мягкие, как бархат. Выскочив из норки, суслик застывал на своих коротеньких ножках, поводил морщинистым носом и круглыми блестящими глазенками смотрел на Мэри и Лору. Потом садился на задние лапки, передние складывал на груди, и если бы не блестящие глазки, можно было подумать, что это не живое существо, а торчащий из земли сучок.

Мэри и Лоре очень хотелось поймать суслика, чтоб показать его маме. Суслик стоял неподвижно, но когда девочкам казалось, что они вот-вот его схватят, он неожиданно исчезал в своей круглой норке.

Лора носилась взад-вперед, но ни одного суслика поймать не могла. Мэри спокойно сидела над норкой, ожидая, пока оттуда вылезет суслик. Суслики весело скакали вокруг, потом садились и смотрели на нее, но из норки так никто и не появлялся.

Вдруг по траве проплыла тень, и все суслики дружно исчезли. Над прерией парил ястреб. Он летел очень низко и круглым злобным глазом смотрел прямо на Лору, а его острый клюв и кривые длинные когти готовы были обрушиться на добычу. Но кроме Лоры, Мэри и пустых норок в земле ястреб ничего не увидел, и пришлось ему убраться и искать себе обед где-нибудь в другом месте, а все суслики тотчас же снова выскочили из норок.

Близился полдень. Солнце стояло почти в зените. Мэри с Лорой нарвали в траве цветов, чтобы отнести их маме вместо суслика.

Мама уже складывала высохшее белье. Нижние юбочки и панталончики стали белее снега. От них веяло солнечным теплом и запахом свежей травы. Мама убрала белье в фургон, взяла цветы, налила в кружку воды, поставила букет на ступеньку фургона, и в лагере стало красиво.

На обед мама дала Мэри и Лоре холодных лепешек с патокой. Обед был очень вкусный.

— Мама, а где индейчонок? — спросила Лора.

— Не разговаривай с полным ртом, — заметила мама.

Лора быстро прожевала, проглотила остатки лепешки и сказала:

— Я хочу посмотреть на индейчонка.

— Не понимаю, зачем тебе индейцы? Подожди, скоро мы увидим их столько, что ты больше не захочешь.

— Но они ведь нас не обидят? — спросила Мэри. Она всегда хорошо себя вела и никогда не разговаривала с полным ртом.

— Конечно нет! С чего ты это взяла?

— За что ты не любишь индейцев, мама? — спросила Лора, слизывая с пальца патоку.

— Просто не люблю, и все. Не облизывай пальцы, Лора! — отозвалась мама.

— Но ведь здесь Страна индейцев. Если ты их не любишь, зачем мы тогда приехали в их страну?

Мама ответила, что не знает, где начинается Страна индейцев и где проходит граница Канзаса. Но все равно, индейцы здесь надолго не останутся. Один человек из Вашингтона говорил папе, что Индейскую Территорию скоро откроют для поселенцев. Может, ее уже открыли, а они об этом просто еще не знают, потому что Вашингтон отсюда очень далеко.

Затем мама вынула из фургона утюг и поставила его греться на костер. На сиденье фургона она постелила одеяло и простыню, побрызгала водой платье Мэри, платье Лоры, платьице Крошки Кэрри и свое узорчатое ситцевое платье и погладила их горячим утюгом.