Михаил Коршунов - Крабий тупик

Вера Васильевна вынесла сковородку с барабулькой.

За Верой Васильевной бежал Нью-Йорк.

— Опять этот гангстер, — сказал дядя Викентий.

За Нью-Йорком бежала Пати: Нью-Йорк опять у неё вырвался и она его догоняла.

И правда, что же это такое — ни системы, ни командира. И ребята решили: они будут отрядом, а командирами отряда будут Вовка и Макарка. По очереди. И тогда никаких обид между ними — система!

Первым «на командира» назначили Вовку. Вовка подумал и назначил Шурика первым дежурным (в отрядах всегда бывают дежурные).

Шурик спросил у Вовки, что ему, дежурному, надо теперь делать.

Вовка подумал и сказал:

— Следить за системой.

Шурик спросил:

— А как следить?

Вовка подумал и сказал:

— Самостоятельно.

Шурик больше ничего не спросил и начал самостоятельно следить за системой.

После обеда самостоятельно доел остатки третьего. Потом распорядился, чтобы другие мыли грязную посуду, а сам лёг спать. Потом проснулся и распорядился, чтобы другие легли спать, а сам отправился гулять.

Шурик едва не развалил всю систему. А потом ещё взял и заскучал. Вспомнился ему отец, вспомнился «Моревед». Грустно стало Шурику. Оно и не должно быть грустно, а стало, и всё.

Вера Васильевна утешала Шурика — скоро он увидит отца и «Мореведа». А Шурик не утешается, грустит.

Приехал Трофим Кондратьевич, он возвращался из посёлка на пустой подводе. Узнал, в чём дело, и сказал, чтобы ребята немедленно собирались в поход.

Ребята обрадовались. В поход — это хорошо, это интересно. Это всё равно что экспедиция или далёкое плавание.

— А как же Нью-Йорк? — спросила Пати.

— Пускай тоже собирается. Возьмём лейку с водой.

— Лейку?

— Ну да. Поливать будем, чтобы солнечный удар не случился.

Взяли для Нью-Йорка лейку. Взяли для себя еды.

Макарка доложил Вере Васильевне, что все к походу готовы, сидят на подводе.

Вера Васильевна вышла проводить ребят. Поглядела на Шурика — ну как он? А Шурик сидит, помалкивает. Поход — это хорошо, это интересно. Всё увидишь собственными глазами.

Трофим Кондратьевич дёрнул вожжи, и подвода покатилась вверх по дороге, туда, где скалы, а ещё дальше — горы.

Трофим Кондратьевич рассказывал ребятам, что в горах есть пещеры, которые наподобие воронок глубоко уходят в землю.

В этих пещерах во время войны скрывались партизаны. Трофим Кондратьевич привозил сюда раненых моряков-десантников.

Или что есть одна высокая гора, поднимешься на неё — облака окажутся ниже горы, и на облаках будет твоё собственное изображение. Мираж.

А дерево секвойя! Оно самое большое в мире. Родом из Калифорнии.

Вовка тут же сказал, что он потом найдёт Калифорнию у себя на карте и всем покажет, где она.

— Очень далеко отсюда Калифорния, за океаном, — продолжал Трофим Кондратьевич, — в Америке. Там когда-то жили индейцы.

Может быть, им ещё встретится лягушка, которая не квакает, а свистит.

Макарка кивнул — точно, не квакает, а свистит. И Юра кивнул. Они с Макаркой знают о древесных лягушках.

Краб ползал внутри подводы, не слушал Трофима Кондратьевича. Трофим Кондратьевич погрозил ему кнутом.

Теперь ребята часто уезжали на подводе. Им нравились такие походы. Каждый раз Трофим Кондратьевич показывал что-нибудь новое.

Они видели голубые кедры и скипидарные деревья. Нашли рощу спелых орехов и долго их грызли и даже спускались в глубокое ущелье, где росла особая низкорослая берёза.

Трофим Кондратьевич сказал, что низкорослые берёзы уцелели с тех далёких времён, когда Крым был покрыт ещё льдом.

Макарка подтвердил, что это так: учительница в школе говорила про низкорослые берёзы. Теперь он всем ребятам их покажет, приведёт ребят сюда.

В карманах у Вовки появились образцы горных пород и минералы. Он собирался привезти всё это в Москву, в школу.

Пати научилась управлять лошадью, дёргать вожжами: «направо», «налево», «прямо», «стой». Научилась близко подходить, давать корм. А все вместе ребята научились выпрягать и запрягать лошадь. Если что и не так получалось, Трофим Кондратьевич говорил: это мелочь. Главное видно — привязана лошадь к оглоблям или не привязана.