Анатолий Алексин - Необычайные похождения Севы Котлова

И я решил: надо сделать так, чтобы каждая строчка моего письма стала правдой! И получится тогда, что я просто «предвосхитил» события.

Я немедленно помчался разыскивать Вовку Рыжика, который как раз в тот день утром намеревался зайти на школьный двор, чтобы встретиться там с ребятами и немного, как он выразился, «постукать по мячу», то есть погонять в футбол…

Через два дня я шел с Рыжиком по направлению к его школе, в которой мне предстояло через несколько месяцев сесть за парту. Я шел и тихонько напевал себе под нос: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!..» Эта песня очень подходила в тот момент, потому что мне и правда нужно было сделать былью ту сказку, которую я изобразил на бумаге и заказным письмом отправил в Москву.

Но ведь Рыжик про это письмо ничего не знал и поэтому сказал:

— Перестань ныть! У тебя нет никакого слуха!

Увы, и старший брат Дима говорил мне то же самое. И так же, как Диме, я ответил Рыжику:

— Я ведь в театре петь не собираюсь…

Рыжик не стал спорить. И вообще он был в то утро в хорошем настроении. Еще бы, ведь я еще два дня назад раскрыл ему все свои планы насчет мебельного цеха! Вовка сразу же сбегал домой к Ван Ванычу — и тому моя «идея номер один» тоже пришлась по вкусу. Вместе они обзвонили многих ребят, и почти все пообещали, несмотря на каникулы, прийти в школу к условленному часу. Тем более что некоторые из них сами не прекращали столярничать в мастерской и в летнюю пору.

И тогда же, два дня назад, я, чтобы все в точности соответствовало моей заметке, предложил Рыжику:

— Давай напишем на дверях столярной мастерской: «Мебельный цех»!

— Но ведь еще никакого цеха нету!.. — возразил Вовка. — Вот когда мы его создадим, тогда и напишем!

Честное слово, иногда он своей «высокой сознательностью» напоминал мне нашу занудную, до ужаса справедливую Наташу Мазурину.

— Да пойми ты! Вывеска — это очень важное дело! — убеждал я Рыжика. — Вот в кинотеатрах как бывает? Сперва напишут объявление, вывесят афишу, а потом уж и новый фильм пускают. А если бы афиш не вывешивали, никто бы не знал, что там идет на экране. И никто бы в кино не ходил. Так и у нас: напишем вывеску — все знать будут!

— Ну ладно, — в конце концов согласился Вовка. — Раз идея твоя, пусть будет по-твоему!

Сейчас, когда мы шли в школу, чтобы встретиться там с будущими «мебельщиками», вывеска, поблескивая свежей краской, уже висела на дверях.

Ребят пришло человек тридцать из разных классов. Рыжик стал знакомить меня и всем говорил:

— Сева Котлов из Москвы! Сева Котлов из Москвы!..

И друзья его так крепко жали мне руку, будто были уверены, что я наверняка хороший парень и заслуживаю всяческого уважения. А все потому, что я был из Москвы!

Они стали расспрашивать меня про Москву. Встречал ли я на аэродроме Юрия Гагарина и Германа Титова или только по телевизору их видел? Был ли я на Красной площади в день, когда пионерской организации сорок лет исполнилось? Ездил ли на метро до Филей или только по старым линиям? Купался ли в бассейне «Москва» и хорошо ли в нем купаться?.. Я понял: они вдали от Москвы хотели всегда быть вместе с нею и потому всё о ней знали как о родном человеке, который хоть и живет далеко, но все равно самый родной.

А когда Рыжик рассказал, что это я придумал устроить «Мебельный цех», все стали хвалить меня: «Молодец!», «И как это тебе в голову взбрело?! Вот мы не додумались, а ты только приехал — и сразу додумался!», «А что ж тут удивительного: москвич!»

Я впервые понял, что «москвич» — это не просто обыкновенное слово, а как бы почетное звание. Скажешь про себя: «москвич!» — и на тебя уже смотрят по-особенному и ждут от тебя чего-то хорошего.

А потом ребята стали приглашать меня в свою школу насовсем, уверяя, что она самая лучшая в городе.

— Он будет у нас учиться. Не волнуйтесь, — успокоил всех Рыжик таким тоном, будто он был директором школы пли даже заведующим роно. — Я уж этот вопрос обдумал: Сева как раз по району подходит!

— Он вообще нам подходит!.. Очень даже подходит! — раздались в ответ голоса.

Ван Ванычу, учителю труда, который деловито ходил по мастерской в черной рабочей спецовке, восторги по моему адресу не понравились.

— Это мы еще посмотрим, — сказал он хрипловатым голосом, поглаживая свои седеющие усы, — подходит он или не подходит! Идеи подавать — это еще, знаете, полдела. А мы вот его на работенке настоящей проверим. Испытаем его на прочность!..