Елена Усачева - Парадокс Ромео

– Я перевелся в другую школу.

– Не дури! Или это очередной твой гамбит?

Гамбит, гамбит… когда отдаешь малое, в надежде получить большее. Обманный ход, который так любят использовать в шахматах, в политике, в военных действиях…

– Больше гамбитов не будет, – прошептал Всеволод. – Все и так понятно.

– А раз понятно, то изволь вести себя нормально! И поговори с матерью. Она места себе не находит из-за всего, что ты натворил! О поездке можешь больше не заикаться! Ты слишком ненормально себя ведешь, чтобы я брал за тебя ответственность на другом конце материка.

– Я ненормально себя веду? – возмущенно вскрикнул Всеволод. – Да я самый нормальный среди вас!

– Ну-ну, – снисходительно усмехнулся отец.

И Всеволоду снова захотелось зажмуриться.

Субботааааа… Бесконечная суббота.

Уснуть не удалось. Всеволод лежал, потом вскакивал, мерил комнату шагами, пытаясь движением разогнать тяжесть в голове. Впервые он ничего не понимал, совсем ничего. Уставшее после драки тело неприятно тянуло, мышцы отдавали эхом ушедшей боли.

Почему все получилось так?

Он все вспоминал и вспоминал события вечера и каждый раз убеждался, что скандала было не избежать – Людмила все равно вызвала бы полицию. А драка? Ну, драка. Белая хорошо накрутила Соколова. Она своего добилась. Обидно не то, что побили, – что он мог против Андрея? Обидно, что сработала схема, которую он сам не успел просчитать. От этой безысходности все путалось окончательно. Хотелось с кем-нибудь поговорить – зачем все, если это так как есть? Лелик? Лелик не поймет, да и нет уже этого Лелика. Девчонки? А что девчонки? С одной поговоришь, она возомнит себе бог знает что. А потому белая и рыжая отпадают. Нина? Нет, не Нина. Светка? Зачем? Она и так мучается. В памяти как будто вспыхнул образ. Некто, чей взгляд когда-то задел, заинтересовал… В конкретного человека этот образ не воплотился, остался зудящим раздражением в груди. Вспомнился Сидоров и то, как он спокойно себя вел. Не удивился, не растерялся. Наверняка он знает великую тайну, волшебное слово. Произнесешь его, и все исправится. Станет как раньше. Спокойно и понятно. Не будет запутанных отношений. Только прозрачная чистота игры.

Расставил на поле шахматы. Белая и рыжая белые пешки. Рыжая – королевская. Белая – будет стоять перед турой. С краешку. И оттуда всем пакостить, мечтать прорваться в ряды противника. За ее спиной Соколов – тура. Тяжелая фигура. Нина со Светкой офицеры. Все-таки это они заварили кашу. Он заметил Нине, что хотел бы посмотреть звезду Шедар, она побежала в кабинет физики. Лучше бы он телескоп вообще не брал. Но это был обманный маневр, противник проявил себя. А он повелся и стал терять фигуры. Лелик, бодрый конь, пал первым. Кто еще на его стороне? Мать? Отец? Но и мать, и отец совершили по выпаду, от которых его позиция только ослабла. Есть еще Сидоров. Он, конечно, на его стороне. Будет слоном. Легконогим и быстрым. А еще девчонка. Та самая, что прыгнула из окна. Миледи. Она, конечно, белая. Она… Неужели ферзь? А еще Людмила. Странная женщина с нездоровым любопытством. Тура. Сидит у себя в углу, наблюдает, наносит удар исподтишка.

Как-то у него странно получилось, что на стороне белых одни женщины, а на его стороне… на его стороне… Ну, хорошо, еще Кадим Алиевич и историк, легкие фигуры, слоны. Но этого мало, очень мало.

Раздражение знакомым огнем полыхнуло в мозгу, и он сбил фигуры. Жизнь не шахматы. Здесь все почему-то сложнее, и нет никаких правил. Совсем никаких. Именно из-за этого он и не попадет на реку Меконг, не услышит песнь гиббонов. Черт, как же все исправить? Как открутить время назад?

Он вышел в прихожую. Где может быть рубильник времени? На улице? Около качелей, где все произошло?

Постоял около входной двери, погладил холодную обшивку. И никуда не пошел.

В кабинете отца горел свет. Что бы ни происходило, работа продолжалась. Он готовил экспедицию в Камбоджу.

Ну почему все именно так?

Воскресенье. Самый долгий день в неделе. Никто не звонил. Никто не появлялся. И Всеволод тоже не появлялся. Весь день он смотрел в телескоп на улицу и в окна домов напротив, пытался понять, как люди живут там, за стеклами. Зачем они идут по тротуару, что ищут в разговорах, во встречах. И ничего не понимал. Люди оставались для него непроницаемыми шахматными пешками.

Камбоджа, Камбоджа… Сколько может стоить билет туда? И где взять деньги? Или лучше совсем без денег. Подбить Лелика убежать в далекие края. Насушить сухарей, зайцем сесть на поезд до Владивостока. По крыше перебраться в почтовый вагон и всю неделю пути продержаться, вскрывая продуктовые посылки. Во Владивостоке спрятаться от таможенников, ночью перейти границу с Кореей. В Пьхеньяне наняться грузчиками на торговое судно, идущее во Вьетнам. Удрать с него в Хошимине, присоединиться к остаткам красных кхмеров и с боем ворваться в Пномпень. Пока будут грабить дворец императора, дойти до берега Меконга, сесть на камешек, закрыть глаза. И что он в этот Меконг уперся? У них Москва-река или Нева ничуть не хуже. Такие же свинцовые.