Жаклин Уилсон: История Трейси Бикер

Ну вот, вечно мне не везет… Противная Илень, мой социальный работник, сидела рядом, когда я начала писать «Историю Трейси Бикер». Я захихикала, когда придумывала свое замечательное колдовство для тети Пегги, а Илень спросила:

– Трейси, над чем ты смеешься?

Я сказала:

– Не твое дело.

А она сказала:

– Ну-ну, Трейси! – И заглянула в мой дневник. Вообще-то это нахальство – в чужие дневники заглядывать! А когда Илень дочитала до тети Пегги, вздохнула и говорит: – Трейси, это же ужас какой-то!

А я ей:

– Да, Илень, это ужас какой-то!

Тогда она опять вздохнула и немножко пошевелила губами. Это у социальных работников методика такая: когда дети плохо себя ведут, мысленно считать до десяти. Когда Илень со мной сидит, она часто так делает.

Досчитала до десяти и улыбнулась мне, широко и неискренне. Вот так.

– Послушай, Трейси, этот дневник особенный, на всю жизнь. Ты же не хочешь его испортить разными глупостями?

А я сказала:

– В моей жизни до сих пор ничего такого особенного не было, так почему мне нельзя писать глупости, если захочу?

Тут она опять вздохнула, уже с сочувствием, и обняла меня:

– Я понимаю, тебе бывает трудно, но на самом деле ты действительно особенная. Ты же это знаешь?

Я помотала головой и попробовала вывернуться, но Илень держала крепко:

– Правда-правда. Трейси, ты замечательная!

– Если я такая замечательная, почему никто не хочет взять меня к себе?

– Ах, моя хорошая, я все понимаю. Тебе, наверное, было очень тяжело, что со второй приемной семьей тоже не сложилось, но ты все-таки не расстраивайся! Когда-нибудь ты найдешь себе идеальных приемных родителей.

– Жутко богатых?

– Может быть, это будет целая семья, а может быть, одинокая мама, если она окажется подходящей.

Я посмотрела на нее в упор:

– Илень, вот ты одинокая и наверняка подходящая. Возьми меня к себе, а?

Тут она заерзала:

– Понимаешь, Трейси, у меня же работа. Мне приходится заниматься многими детьми.

– А ты их брось и занимайся только мной. За приемных детей деньги платят, я знаю. А за меня, наверное, больше заплатят, потому что я трудный ребенок. У меня всякие там поведенческие нарушения… А, Илень? Будет весело, правда!

– Конечно, Трейси, это было бы очень весело, но я не могу, прости.

Илень хотела снова меня обнять, но я ее отпихнула:

– Да я шучу! Фу, с тобой жить – гадость какая! Ты скучная зануда, еще и жирная. Даже представить противно такую приемную маму!

– Я понимаю, Трейси, что ты на меня сердишься… – Илень старалась говорить как ни в чем не бывало, но живот все-таки втянула.

Я ей сказала, что ни капельки не сержусь. Точнее, проорала. И что мне наплевать, хотя из глаз дурацкая вода потекла. Только я не плакала. Я вообще никогда не плачу. Некоторые думают, что иногда все-таки плачу, но это просто аллергия.

– Наверное, ты теперь придумаешь для меня какое-нибудь ужасное колдовство, – сказала Илень.

– Уже придумываю!

– Хорошо-хорошо.

– Ты всегда говоришь «хорошо»! «Ну хорошо, если ты правда этого хочешь, я не стану возражать»; «Хорошо, Трейси, я вижу, что у тебя в руках здоровенный топор и ты сейчас оттяпаешь мне голову, потому что ужасно на меня злишься, но я не стану сердиться, я всегда спокойна, потому что я такой крутой и классный социальный работник».

Тут Илень расхохоталась:

– Будешь с тобой спокойной, Трейси! Слушай, детка, пиши свою историю как захочешь. В конце концов, это же твой собственный дневник.

Вот так! Дневник мой собственный, и я могу в нем писать все, что захочу. Только я не очень-то знаю, чего я хочу. Может, все-таки посоветоваться с Илень? Она сейчас в другом углу комнаты помогает хлюпику Питеру. Он вообще не понимает, что писать в дневнике. Сидит корябает что-то медленно-медленно и ужасно серьезно. Выводит печатные буквы своей дурацкой шариковой ручкой, от которой все время кляксы. Еще и рукой размазал нечаянно, теперь у него в дневнике вообще сплошная грязюка.

Когда я позвала Илень, она сказала, что ей надо немного помочь Питеру, а то он, бедняжечка, боится написать что-нибудь не то. Как будто заполняет психологический тест на уровень интеллекта. Я таких тестов сто штук заполнила, проще некуда. Все думают, в детских домах дети тупые, а я почти каждый раз получаю сто баллов из ста. Ну, то есть нам результаты не говорят, но я и так знаю.