Вера и Марина Воробей - Я никому не нужна

– Свободна вообще или только завтра? – шутливо уточнил Клим.

– Свобода – это состояние души, – пустилась в философские рассуждения Черепашка. Ей стало вдруг так легко и даже весело, что захотелось отпустить себя, не контролировать, болтать все, что только придет в голову. Отдавшись этому порыву, Люся продолжала: – И она, в смысле свобода, не зависит от каких-то сиюминутных дел и проблем. Женщина может быть замужем, иметь кучу детей, а следовательно, и забот, но при этом ощущать себя свободной.

– Это, конечно, верно, – согласился после некоторой паузы Клим, – но если человек, скажем, кому-то что-то пообещал или дал слово, то он уже, получается, не свободен в этом смысле. Он, конечно, волен нарушить обещание, не сдержать слово, но тогда он будет хоть и свободным, но непорядочным человеком.

– Ты кого имеешь в виду? – насторожилась Черепашка.

Она-то, пускаясь в рассуждения, шутила, дурака валяла, подсознательно желая одного – просто продлить этот разговор, а Клим неожиданно серьезно отреагировал на ее слова.

– Никого конкретного, – не сразу отозвался он, – и в то же время всех. Ты сама заговорила о свободе. Вот я и высказал свою точку зрения.

– Понятно. – Ее настроение упало так же резко, как и поднялось несколько минут назад. – Извини, я, наверное, глупость какую-то сморозила.

– Вовсе нет, – поспешил утешить ее Клим. – Ты все правильно говоришь. Свобода – это внутреннее ощущение. Это скорее не состояние, а качество и образ мыслей. Да?

– Ну, в общем и целом, да… – вяло откликнулась Черепашка.

Почувствовав, что разговор зашел в тупик, Клим поспешил исправить положение:

– Предлагаю нашу умную беседу отложить до завтра. Ты как?

– Согласна, – обрадовалась Черепашка.

– Давай встретимся в шесть. Тебе удобно?

– Удобно. А где?

– Ты сказала, что недалеко от «Фрунзенской» живешь? – спросил Клим, и Люсе было приятно, что он запомнил станцию метро, которая и в самом деле была ближайшей от ее дома. – Тогда давай возле Дворца молодежи, у центрального входа.

– Договорились. Значит, в шесть? – зачем-то переспросила она.

– В шесть, – подтвердил Клим, а Люся отметила про себя, что он не спешит прощаться и вешать трубку, вероятно благородно уступая это право ей.

– Ну ладно, – воспользовалась предоставленной возможностью она. – Тогда до завтра?

– До завтра, – тихо попрощался Клим, и Люся, не дожидаясь коротких гудков, положила трубку.

Погода выдалась не по-осеннему теплой. Удивительный для конца ноября день, ясный и тихий, какие бывают разве что в сентябре, заставил Черепашку поверить в возможность счастья. Нет, правда, с того момента, как Люся узнала о закрытии программы, ее не покидало ощущение, что жизнь ее в общем-то кончена. В том смысле, что ее, Черепахину Люсю, ви-джея в отставке, уже ничего не сможет ни обрадовать, ни развеселить, ни даже просто вызвать у нее улыбку. Если, конечно, говорить не о рефлекторном сокращении мышц, так называемой американской улыбке, а о нормальной, открытой и искренней улыбке, которая так шла к Черепашкиному лицу, обнажая его детскую трогательность. А теперь вот она шла из школы, размахивая рюкзаком, который привыкла таскать в руке, а не на плече, шла и улыбалась собственным мыслям.

«А может, кто-то, кто управляет нашими судьбами, нарочно все подстроил, чтобы мы с Климом встретились? Потому что, если бы „Уроки рока“ не закрыли, я бы в тот день пошла на съемку, а значит, не попала бы на вечеринку к Зойке и не встретила бы там Клима. А кто знает, может быть, мы с Климом созданы друг для друга? Может, он и есть моя судьба? Если бы выяснилось через какое-то время, что это правда, я бы смирилась с тем, что никогда больше не буду сидеть в студии, задавать музыкантам каверзные вопросы, ходить на концерты в качестве тележурналистки… А потом, кто сказал, что я должна на карьере поставить крест? Поступлю после школы в МГУ на тележурналистику, и все. А что, опыт работы у меня уже есть, и немалый. Наверное, при поступлении мне это зачтется. А там получу диплом, и вперед – как говорится, все дороги передо мной открыты! А если это не мое, так мне этого и не надо. Буду искать себя, времени у меня впереди – целая жизнь! Некоторые люди и в сорок, и в пятьдесят лет в один миг решают все в жизни своей изменить, и ничего, хватает сил начать все сначала, с нуля. А мне не надо с нуля начинать. Просто у меня возникла небольшая пауза, передышка, вот и все. И чего это я решила, что жизнь кончена? Похоже, она только начинается! А испытания, трудности, так они только закаляют характер и формируют стержень личности. Прежде чем пытаться чего-то в жизни добиться, нужно стать личностью…»